За семью печатями

— Все дело в том, что этой женщине непременно нужно было найти какой-то выход, потому что муж потихоньку признался — это он пригласил гостей и напрочь позабыл о них, не предупредил жену. А в доме — шаром покати. Правда, вина было достаточно. И еще соленые палочки.

Пани Богуслава не выдержала:

— И что же она сделала?

— Позвонила своей подруге. Та недавно вернулась из Пакистана, ее муж был каким-то там нашим представителем. И подруга продиктовала рецепт утки по-пакистански. С рисом, рис в доме был, к счастью.

Нашлась и луковица, и остатки кефира, и даже банка томатной пасты. Приправы всякие-разные, как в каждом нормальном доме. И в результате одной уткой накормила двенадцать человек.

— А утка была большая? — задала профессиональный вопрос Богуся.

— Два с половиной килограмма.

— И она после этого развелась с мужем?

— Да нет, он был в общем очень милый человек, только ужасно рассеянный.

— И ничего на сладкое не подала гостям?

— Как же, очень даже подала. Для семьи было закуплено мороженое, три порции, так хозяйка сделала кисель — к счастью, крахмал был, — и с киселем мороженого всем хватило. Гости очень хвалили.

— Как-то слишком уж ей повезло, — недоверчиво заметила пани Богуслава, — и рис оказался, вон и крахмал тоже. А ведь в те времена с крахмалом были сложности.

Эльжбета не возражала:

— Повезло! Она бы сделала желе, да желатина в доме не нашлось. С желатином в те времена было еще хуже.

— А женщина эта — знакомая Эльжуни?

— Давняя приятельница моей матери.

— Так пусть Эльжуня раздобудет для меня рецепт пакистанской утки.

— С удовольствием, только через некоторое время. Сейчас, летом, они с мужем где-то в деревне. Но я непременно позвоню и узнаю, когда вернутся в Варшаву.

Пакистанская утка немного разрядила обстановку и оторвала хозяйку от тяжких размышлений. Пани Богуслава вернулась к действительности, и Тадеуш решил рискнуть.

— Разыскал я для тебя ту книгу, — сказал он Эльжбете. — Никуда она не подевалась, просто оказалась завалена другими. Так что могу дать почитать.

Пошли, она в моей комнате наверху.

— Что за книга? — не преминула поинтересоваться хозяйка.

И хорошо сделала, что спросила, а то Эльжбета несколько оторопела и не сразу сообразила, как отреагировать на неожиданное предложение.

— «Компьютерные расчеты кривых в установках токов высокого напряжения», — без запинки отчеканил парень.

Название он придумал заранее. Оно должно быть таким заковыристым, чтобы у пани Богуславы не возникло желания даже взять ее в руки.

Эльжбета тем временем все поняла и вскочила, собираясь последовать за Тадеушем. Однако хозяйка пресекла и эту попытку:

— Зачем же Тадику таскать за собой Эльжуню? Сам не может принести? Нет уж, нечего ей по дому шастать.

Эльжбета послушно плюхнулась на место, однако успела придумать способ перехитрить мегеру.

— В таком случае, — попросила она Тадика, — сразу и сунь ее в мою сумку, а то ведь у меня голова дырявая, еще забуду. Сумку я в прихожей оставила.

Минут через пятнадцать Карпинским удалось наконец покинуть этот проклятый дом, причем самым естественным образом, напоследок раз десять поблагодарив за обед. В прихожей девушка небрежно прихватила свою сумку, собираясь привычным жестом закинуть ее на плечо, и чуть не выронила — такая она была тяжелая. Слегка перекосившись на одну сторону, Эльжбета с сумкой в руках поспешно распрощалась с хозяйкой и чуть ли не бегом бросилась к двери, словно ее кто преследовал. Впрочем, ее и впрямь преследовали угрюмый взгляд Хлюпихи и ее недоброжелательные мысли.

— Дитя мое, — спросил Карпинский свою дочь уже в машине, — пакистанскую утку ты сама придумала? Что-то я не припоминаю ни одной пакистанской подружки твоей матери, как ни стараюсь.

— Зря стараешься. Все было по-другому. Дело было в Дании, утку готовил настоящий пакистанец, а рецепт есть у Кристины, это ее приятельница была в Дании. Папуля, давай хоть на минутку остановимся, так поглядеть хочется! И почему сумка такая тяжелая, камней, что ли, он мне туда наложил?

В Эльжбетиной сумке на самом верху лежала книжка на английском языке. Толстенная и очень большого формата, плотно прикрывая содержимое сумки. Под книгой виднелись пачки зеленоватых банкнот и поблескивал сквозь целлофан рулончик золотых монет.

— Господи! — простонала Эльжбета. — Наконец-то, просто глазам не верю!

— Интересно, сколько там? — заинтересовался Карпинский.

— Не станем же мы тут считать! Скорей домой, Кристина уже с ума сходит от нетерпения. И вообще, такой нервный вечер. Что там у вас стряслось?

Кто укрывал краденое у Хлюпихи и что за девушка скандалила? Из-за чего?

» Хенрик Карпинский сразу жутко смутился. Как бы все поумнее объяснить дочери, поделикатнее...

— Видишь ли, дитя мое, такая запутанная история... Девушка, надо думать, и в самом деле кое-что видела этой ночью. Может, Тадику удастся разузнать...

— Папуля, кончай заикаться и давай выкладывай, как оно все было! При чем здесь Тадик, что он собирается разузнавать?

— Да все... нет, не знаю... Кажется, это была какая-то его дальняя родственница, очень дальняя... Нет, вспомнил! Он сказал — падчерица его матери.