За широкой улыбкой (СИ)

- Ты это, - морщится, подбирая слова, - не отчаивайся. Засадим мы его: и одного, и другого, - кивает головой. – Эти твари поплатятся, кто бы, и почему бы не творили такое.

Благодарно улыбаюсь, невольно краснея:

- Спасибо. А ты как?

- А? Да как? - смутился; пристыжено рассмеялся. Взгляд около, а затем в глаза: – Женат, двое детей.

- Двое? – радушно удивилась.

- Ага. Пацаны. Погодки. Сам охренел, когда узнал, что опять беременна. Но я рад. Ни капли не жалею.

- Молодец! – искренне. – Поздравляю! А Фирсов?

- Что? – вздернул бровями.

- Как Марина? Дети есть?

- Да они там… то всё расходились, то сходились. Не знаю, не вникал. Но дочь нажили. Вот в школу в том или в этом году пошла.

- Ясно…

- А ты? Что там твой?

- Да мы почти сразу и развелись.

- В смысле? – оторопел, едва чуть не упав на землю – пошатнулся.

Иронично улыбаюсь сама над собой:

- А что? Кому нужна калека? Да еще и… «на всю голову е****тая», - невольно цитирую.

Вздернул бровями:

- Нормальному мужику и такая баба сойдет, если до этого он сам её в жены выбрал. А то что получается? Пока конфетка – пока и жую? Или что? Вот меня бы так разбомбили, как тебя, - и жена бы ушла?  Да нахрен она тогда мне б вообще такая сдалась, даже сейчас?

Поджимаю губы.

- Там всё не так просто было… Я действительно его достала.

- Ты всех тогда достала. И что? Мразь он! И нечего тут оправдывать его. Ясно?

- Давай лучше о деле думать, - от неловкости улыбаюсь. – А то уже, воистину, холодно очень стало, да и Евсеева скоро отпустят.

- Ох, этот Евсеев, - бесцельный взгляд пред собой, ухмыляется смущенно Андрей. – Он уже мне самому пару раз снился.

- Да ладно? – не сдержалась от смеха.

- Ага… - задумчиво. Шумный вздох. – Ты это, Том, прости нас…

- За что? - удивилась я. Глаза в глаза.

- За то, что тогда не успели… Эти гады раньше нас приехали, и так вцепились в этого ублюдка, что мы уже ничего не смогли с ним поделать. А так бы еще тогда со всем покончили. И не было бы уже ничего всего этого. И девки бы были живы, наверняка…

- Эй, романтики! – послышался где-то сбоку грозный голос Фирсова. – Хватит ностальгировать! Народ нервничает. Изучайте скорей – да поедем!

- Слушай, - игнорирую я, обращаясь к Грановскому. – Ты в голову-то не бери. Он даже в колонии выжил, а говорили – невозможно. Всё возможно. У него – всё возможно. А этих девушек – и не он убил, сам видишь. А какой-то, с*ка, подражатель. Не знаю… И вроде старается же, но и, вместе с тем, словно не дожимает нарочно идеал.  Что-то в этом не так. И надо понять что. Вряд ли это – неумение или отсутствие усердия. Да, Евсеев уникален, и он - явно фанатик, сдвинутый на всём этом, а не только на перфекционизме, хоть и  утверждает экспертиза в обратном. Но тут: ладно, один промах, ну, два. Ладно, много, но связью. А то штрихами, осколками.

- Выборочно?

- Выборочно. А еще, - ныряю в карман, достаю оттуда резиновые перчатки (ранее врученные экспертами) и натягиваю быстро на руки. - Смотри, вот застывшая грязь, спасибо очередному морозу, и она явно…

***

Осмотреть бедную, опять зверски изувеченную, измученную до смерти, девушку; оглядеть место преступления в целом; найти путь, откуда и куда мог ехать автомобиль, в котором привезли тело, дабы затем выбросить в людном месте…

В общем, всё как всегда. Ничего нового. Увы, ничего нового. Никаких толковых, кричащих зацепок. Лишь догадки и намеки. Предположения…

Замереть около автомобиля Макса. Фирсов с Грановским сплотились с остальными ребятами – и давай курить: на дорожку.

Идиотический ритуал.

Взгляд около. Пройтись немного туда-сюда, лишь бы не дышать этим вонючим дымом.

- Оба! – послышался голос Андрюхи. – Опять пятница – и опять Ерёмов вместе со своими шавками развлекается.

Мигом оборачиваюсь в ту сторону, куда все устремили взгляды: через сквер, через проезжую часть, рядом с пиццерией – «баня-сауна».  Около входа целый таксопарк дорогих джипов. На лестнице - ублюдки. Курят. Что-то рассказывают друг другу, активно жестикулируя, травят шутки, отчего тотчас все ржут, словно кони.

Скривился Фирсов  и тут же сплюнул на землю.

- Фу, б****, как же он меня бесит. Когда, с*ка, он уже задавится? А то всё к нему не подберешься, не подступишься никак. Изворотливый, как глист вонючий. Как не копни – тут же его треклятый адвокат из него святошу делает.

Виновато опускаю голову, нервически сглотнув слюну.

- Да ничего, - отзывается Грановский. – Задавится. Сами хорошо друг друга шмаляют – это уж у них не отнять. Молодцы, ребята.

Украдкой метаю взор на Ерёмова. И, гад, словно учуял. Вновь учуял. Взгляды сцепились, полностью обличая меня. Мигом делаю разворот – прячу очи от стыда и ужаса.

Затрезвонил телефон (невольно вздрогнула).

Испуганно, торопливо сую руку в карман и достаю аппарат. Взгляд на экран – неизвестный номер.

- Слушаю?

- Ну, здравствуй.

- Кто это? – едва различимым шепотом, чтоб другие не услышали. Быстрые шаги в сторону, плотнее придавливая к уху трубку.

- Урод, с которым ты больше не хочешь гулять.