За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

— Понимаешь, есть тут одна комбинация… Можно бы и сообщить, да вдруг не выйдет?.. В общем, даю тебе слово, что все будет в порядке. В учебе от других не отстанешь и родителей увидишь скоро. Веришь моему слову?.. Ну вот. Если веришь, катай тогда в отряд и не горюй…

Весть о выздоровлении матери и о том, что отец не забыл про него, успокоила. Помогая дяде Кузьме, Петька сбегал за лошадью, запряг ее, заглянул в магазин. Но, когда груженая телега покатилась по таежной дороге, настроение снова испортилось. Сидя на пружинящей стопке досок, Петька слово за словом вспоминал разговор с Яковом Марковичем и чем дальше, тем больше убеждался, что отец продолжает мудрить. В самом деле. Если мать выздоровела, то почему сыну нельзя быть дома? Подозрительным казался и намек на какую-то комбинацию.

Растравливая себе душу, Петька постепенно пришел к выводу, что в его жизни происходит что-то тревожное и непонятное. А судьбы друзей, между тем, складывались иначе. Взять хотя бы Колю. Сколько бед и несчастий свалилось на голову мальчишки! А кончилось все благополучно. В прошлое воскресенье дядя Трофим приезжал на пасеку и пришел к сыну. Коля и Андрюшка весь день не отходили от отца. Рассказывали ему, что делается в отряде, водили по огороду и пасеке, знакомили с друзьями. Вместе с сыновьями, веселая и довольная, бродила Степанида. В семье опять был мир и порядок!

Лучше не надо шли дела и у Ляна. О его будущем мальчишки даже и не задумывались. Придет день, думали они, маленький удэге сядет в моторку и умчится в таежный поселок, где его ждут мать и школа. Так, во всяком случае, поступил бы на его месте Петька. Но Лян повернул все по-своему.

Однажды утром, проснувшись до восхода солнца и не сказав друзьям ни слова, он убежал домой, а к обеду вернулся на пасеку вместе с отцом. Бригадир охотников пришел в гости принаряженный. Вместо обычной солдатской гимнастерки и парусиновых штанов на нем был суконный костюм и синий, с белым рисунком на груди, свитер. На ногах поблескивали лаком резиновые сапоги с рантами.

Гость и вожатый долго сидели за столом. Прихлебывая чай, охотник рассказывал про подготовку к ловле кеты, о видах на промысел. Потом Сережа повел его смотреть посевы и скот, принялся объяснять, чему и как будут учить ребят на школьном участке.

Отец Ляна интересовался всем.

У дальнего сарая на глаза попалось семейство свиней. Улегшись на траву и блаженно похрюкивая, дородная хавронья собиралась кормить малышей. Шустрые поросята, повизгивая и урча, лезли друг на друга, тыкались розовыми пятачками в брюхо, сладко чмокали.

— Ух, красавица! — прищелкнул языком охотник. — Одиннадцать детей! Целое стадо!

Под конец они завернули на пасеку, осмотрели точок, ульи и сели под навесом возле омшаника. Охотник закурил, а некурящий Сережа принялся строгать хворостину.

С минуту молчали. Потом охотник сказал:

— Хочу записать сына вашу школу.

Сережа принял заявление так, будто оно не было для него новостью.

— Что ж, дело хорошее, — кивнул он. — В Кедровке Ляну будет удобно.

— А можно? — все так же сдержанно справился гость.

— Почему же нет? Каждый советский человек может учиться там, где ему нравится. А Лян тем более. Ведь он — удэге и помогает нашей школе. Вон сколько настроил с друзьями!

Вожатый заверил охотника, что сам устроит Ляна в общежитие, рассказал, какие нужны документы для записи, пообещал помогать мальчишке в ученье.

Намерение устроить сына в русскую школу гость объяснил просто. В удэгейском поселке, сказал он, работает восьмилетка. Многие сородичи Ляна, закончив ее, а потом техникумы да институты, возвращаются домой врачами, бухгалтерами, учителями. Но Ляну такая специальность не нравится. Он мечтает стать зоотехником или агрономом. А у Кедровской школы есть ферма и земля, ее ученики будут проходить практику у опытных полеводов и животноводов. Если Лян поживет в таком селе года два-три, он обязательно поступит в сельскохозяйственный техникум. А этого хочет и сам мальчишка и колхозу выгода. Ведь в следующей пятилетке охотничья артель наверняка обзаведется и молочнотоварной, и свиноводческой фермами. Будут и поселке и огороды, и пасеки…

Проводив гостя, друзья окружили маленького охотника.

— Скажи. Лян, правда это? — дернула товарища за рукав Людка. — Неужто стонешь жить один-одинешенек в чужом селе? До родных ведь триста километров!

— Какие еще триста? — нахмурился мальчишка. — Отец — десять километров. Захотел — каждый день гости бегай.

— А мать? Как же без матери? — нерешительно подал голос Юрка.

— Очень просто. Охотнику самостоятельности привыкать надо.

— Ну-у! К самостоятельности! — протянул Петька. — Домой-то захочется!

— Может, захочется, — согласился Лян. — Тогда вертолет есть. Садись и лети каникулы.

Один Митька ничего не спрашивал и ничему не удивлялся. Он просто пустился вокруг друга в пляс.

— Ур-р-ра! Нашего полку прибыло! Ур-р-ра!

Глядя на него, заулыбались и девчонки. За лето они по-настоящему подружились с Ляном, и теперь тоже радовались, что он будет учиться в Кедровке.