За строкой приговора

Цель следователя - установить истину. Поэтому вся его работа в конечном итоге сводится к тому, чтобы путем проб и ошибок проложить к ней дорогу через хаотическое нагромождение случайностей, фактов и домыслов. Затем, когда дорога уже проложена, она, если можно так выразиться, благоустраивается и открывается для суда, которому законом предоставлено право окончательной оценки всего, в том числе и деятельности следователя... В данном случае можно было прийти к выводу, что предшественник Вилутиса нашел убийцу, добился его признания, закрепил признание выездом на место происшествия и целым рядом косвенных улик, то есть проделал наиболее сложную и кропотливую часть черновой работы, сделав истину зримой и почти осязаемой. По логике вещей его преемнику предстояло лишь осуществить последний завершающий этап: дойти до конца дороги, вымостить ее соответствующим образом оформленными документами и открыть шлагбаум перед судом. Вилутису оставалось только завершить начатое. Но он предпочел, выражаясь словами Кочарова и Фролова, удалиться от цели, чтобы к ней приблизиться. Наверно, психологически это было довольно трудно. Над Вилутисом довели не только гипотезы его предшественника, но и документы, к которым принято всегда присоединять прилагательное "объективные". Ведь он не начинал работу над делом, он ее продолжал. Слово "продолжать" само по себе обладает гипнотизирующей силой. "Продолжать" - значит действовать в старом направлении, работать в прежнем ключе. Положение усугублялось еще и тем, что Вилутис отнюдь не считал, что его предшественник ошибся. Нет.

Когда мы спросили у Вилутиса, как он первоначально представлял себе перспективу принятого к производству дела, он ответил:

- Я старался не делать прогнозов.

- Почему?

- Прогнозы обычно сковывают, ограничивают обзор. Следователь-прогнозист как бы сам себе надевает на глаза шторы, он видит не все происходящее, а только часть. Прогнозами чаще всего увлекаются на первых порах после окончания университета, в свое время я тоже отдал дань прогнозам. Но у меня это продолжалось недолго.

- Однако вы сомневались в версии своего предшественника?

- Вообще-то говоря, я сомневался во всем, - сказал Вилутис. - Но версия моего предшественника представлялась мне вначале наиболее убедительной.

- А отказ Ракитина от сделанного им признания?

- Это произошло после того, как обвиняемого перевели в тюрьму. Такие отказы - явление обычное: в общей камере всегда найдутся "тюремные юристы", которые убедят новичка ничего не признавать, даже очевидное. А признание Ракитиным, как я убедился, было сделано без какого-либо давления со стороны следователя или милиции. Кроме того, учтите, что свой отказ он ничем не мотивировал; отказался, и все. И хотя признание не является царицей доказательств, как указывается в учебниках по уголовному процессу, сбрасывать со счетов его никак нельзя. А признание Ракитина не было "голым", оно подтверждалось другими объективными данными.

- Значит, вначале вы все-таки исходили из того, что ваш предшественник прав?

- Опять нет, - покачал головой Вилутис. - И вначале, и потом я старался исходить только из того, что у меня не было предшественника. Убедить себя в этом, конечно, было сложно, но зато меня ничто потом не связывало: ни прогнозы, ни тенденции, ни гипотезы. Я был во всем первооткрывателем. Я вернулся к исходной точке и от нее начал прокладывать свой путь. При этом, разумеется, совершенно не исключалось, что моя дорога полностью совпадет с дорогой, проложенной моим предшественником. Но это будет моя дорога к истине, а не его.

- И вы отступили к исходной точке?

- Можно сформулировать и так...

У ИСХОДНОЙ ТОЧКИ

"Исходная точка" - это не признание Ракитина и даже не убийство Коликова. Исходная точка - это обнаруженный в реке труп неизвестного и его опознание. Затем идут обстоятельства, предшествовавшие исчезновению убитого, и, само собой разумеется, версии, множество версий - более или менее правдоподобных, возможных, проблематичных, реальных и сомнительных. Среди них и версия об убийстве Коликова Ракитиным. Вилутис не исключает ее, но зато она не имеет у него и никаких преимуществ перед другими. Равная среди равных. На таком же положении находилась и другая версия, которая возникла из одного несоответствия. На него Вилутис обратил внимание, изучая обстоятельства опознания трупа. Как известно, труп, пробывший в воде восемь дней, изменяется до неузнаваемости. Между тем, Коликова опознала мужа, едва взглянув на его лицо ("туалет" лица не производился, а тело было прикрыто простыней). Странно. Весьма странно. Могло создаться впечатление, что... не опознала ли она мужа по характеру ранений?