За тридевять земель

Агнеша наконец выбрался и, встав перед своим грозным спутником, сердито на него посмотрел.

– Я – человек, а не леший, – напомнил юноша Лыю. – Я ещё не умею слушать Лес. Если бы ты…

Но Лый предупреждающе поднял лапу.

– Всё ты умеешь, – заверил леший человека. – Только, как и все люди, ждёшь, когда за тебя сделают твоё дело.

Агнеша хотел было возразить, но Лый погрозил ему мохнатым пальцем – леший не любил бессмысленные споры.

– Учись и ни на кого не надейся! – грозно проговорил Лый и продолжил путь. Агнешка, вздохнув, пошёл за ним.

Сын рыбака Тихона искренне старался постичь то, что лешие называли «слушанием леса», но у него никак не выходило. Лый же уверял юного сварогина в том, что он – способный ученик. Даже не просто способный, а особенный – Лый впервые встретил человека, который был духом так близок к природе. Да и сам Индрик послал за Агнешей и велел обучить юношу всему, о чём ведает лесной народ. А Царь Зверей не может ошибаться. Поэтому уже две седмицы Лый вёл Агнешку туда, где не бывал ни один человек, – в лесное княжество.

Агнеша хорошо умел идти молча, и Лый ценил это его качество. Агнешка, конечно, как и всякий человек, мог и спорить, и чудить, но умел он и молчать. А молчание, знал Лый, – среди людей редкий дар. Тот, кто умеет молчать, – умеет слушать и слышать, а это значит, что такому сварогину будет по силам и внять Песне Леса, и постигнуть науку лесного народа. Индрик предрекал тёмное время для всего Света, да и Лый, как и другие обитатели Леса, чувствовал, что неладное витало в воздухе. Неспроста ведь оживились и мавки, и русалки – месяц назад даже на полевых леших напали, что впредь никогда не случалось. Не зря князь леших, мудрый Дреф, молвил о том, что не только слуги Полоза наводнили лесные речки – никак сам Мор желает вновь явиться в Свет. Вот и просыпается сила нечистая, вот и послал Индрик за юношей, за тем человеком, кто сможет передать людям знание. Ведь дети Сварога давно перестали слышать…

К середине следующего дня Лый и его юный спутник добрались до сердца Южной Тайги, где ели и сосны были невероятной высоты, а их кроны смыкались, будто потолок. Солнечный свет почти не проникал сквозь плотную хвою, и казалось, будто сами стволы вековых деревьев излучают тихий тёплый свет. Земля была неестественно чиста: не было ни валежника, ни кустарников, только лежал плотным слоем хвойный опад, кое-где закрытый снегом.

– Мы почти пришли, – обратился Лый к Агнешке, который невольно поёжился. – Ты чего, боишься? – удивился леший и потрепал сварогина по плечу.

– Не боюсь я, – постарался уверенно ответить Агнеша, и Лый, хохотнув, направился к двум особенно высоким елям, которые стояли будто ворота.

Дойдя до деревьев, леший остановился и зашептал, Агнеша остался позади. Шёпот лешего был низким, рокочущим, но удивительно мягким, словно мох; его Слово поднялось с земли сухой хвоей и мерцающим кружевом оплело пространство между елями. Воздух задрожал, и зелёная паутина Слов, похожая на стену, колыхнулась и с хрустом пала, открыв вход в царство лесного народа.

Деревья, представшие взору, были настолько высокими, что казалось, их крона упирается в небеса. Солнечный свет лился сквозь высокую хвою водопадами, освещая деревянные терема, пристроенные к монументальным стволам деревьев. Терема перемежались с огромными трутовиками, в которых тоже были вырублены окна; верхние гульбища и балконы теремов соединяли переброшенные подвесные мосты с установленными на них фонарями. Мосты, как и улицы лесного города, были оживлены, и идущие по ним лешие с такого расстояния виделись совсем маленькими.

Лый обернулся на замершего Агнешу.

– Добро пожаловать! – улыбнулся он, лапой приглашая человека следовать за ним.

– Я думал, вы среди леса живёте, – искренне признался сварогин, и Лый рассмеялся.

– Город Йолк, – представил лесное княжество леший, проходя между елями-вратами. Агнеша шёл рядом. – Один из самых больших лесных городов, город, в котором живёт сам лесной князь Дреф!

– Вот это диво! – искренне восхитился Агнешка, и лесные врата закрылись. Теперь если заплутавший путник и окажется в сердце тайги, то увидит только вековые ели, между которыми будет лежать старый валежник.

Лый повёл гостя к низине, где располагался лесной град. Йолк не окружала крепостная стена, не было и воинов-дозорных. Услышав вопрос Агнешки, Лый рассмеялся в голос и покачал косматой головой.

Просторные улицы Йолка устилал хвойный опад, и, несмотря на солнечный день, на улицах горели жёлто-зелёные фонари. Терема, пристроенные к монументальным соснам, оказались огромных размеров. Срубленные из массивных брёвен, они будто вырастали друг из друга, поднимаясь на невероятную высоту. А вверху, над головой, качались подвесные мосты.

Жители Йолка, увидев человека, останавливались и, не стесняясь, показывали на него лапами. Высокие грузные мохнатые лешие удивлённо перешёптывались, кто-то даже шёл следом, во все глаза разглядывая юного сварогина. Агнеше стало совсем не по себе, но Лый, не обращая внимания на любопытных, продолжал уверенно вести юношу вглубь Йолка.