За все наличными

-- Да уж, видно, придется мне привыкать ко всем этим переменам, -подытожил Фешин.

-- Вот-вот... И привыкать, и перестраиваться надо на ходу, иначе рискуешь головой... Ну, спасибо за завтрак, за опохмелку. -- Аргентинец решительно встал и, оглядев себя в зеркале напротив, заключил: -- Я рад, что ты жив и здоров, ведь нас, стариков, остается все меньше и меньше. Новая братва ныне и до тридцати не дотягивает, мы ей, наверное, кажемся динозаврами. Жизнь человека потеряла цену, сегодня в Москве могут и за триста баксов убить. Жаль, мало поговорили...

Здесь Фешин усмехнулся про себя: ничего себе мало, ведь говорил-то один Городецкий, а он, как школяр, лишь слушал да кивал. Но Аргентинец этого не заметил или сделал вид, что не заметил.

-- Скоро обед, потом у меня до утра игра, а завтра я улетаю в Москву -дела. А впрочем, давай пообедаем вместе, теперь я угощать буду, повара из ресторана еще с прежних лет знаю. В Дону, слава Богу, еще много ценной рыбы: и осетра, и белуги, и стерляди -- навалом. Я закажу солянку-ассорти рыбную, заливное, тоже из разных сортов рыбы, и все остальное тоже из рыбы, из самых лакомых кусочков, соглашайся, долго такой обед не забудешь. А главное, поговорить хочется, да и тебя дальше в курс жизни ввести.

Константин Николаевич глянул на часы -- временем он располагал. Да и рыбный обед прельщал -- чеченцы ее почти не едят, -- и за годы плена он соскучился по рыбным блюдам. Но важнее обеда те ориентиры, что обозначил словоохотливый Аргентинец; судя по услышанному рассказу, жизнь меняется круто и становится очень похожей на минное поле, а Городецкий, образно говоря, рисует ему карту минного поля. Не мешало бы, пользуясь случаем, и сблизиться с Аргентинцем, ему, видно, еще долго в Москве понадобится лоцман, и Константин Николаевич принял радушное предложение старого кореша. 2

Через два часа, когда Фешин появился в зале, метрдотель встретил его как старого друга и, видимо предупрежденный, провел на вчерашнее место, где сидел улыбающийся Городецкий. На столе в плоской вазе стоял знакомый букет.

-- Нравится? -- спросил Аргентинец и весело добавил: -- Я им сказал, что мой друг согласен обедать только в том случае, если на столе будут такие роскошные цветы, так что им пришлось возвращать твой букет из кабинета директора. -- И оба приятеля от души рассмеялись.

Стол накрыли богато, слишком богато и изысканно. Фешин не мог не заметить этого, и жест старого картежного шулера оценил, заодно получил и подтверждение своей недавней догадке: если он кому и нужен, то только братве. Опытный Аргентинец без слов понял состояние Тоглара и сказал проникновенно:

-- Считай, официальный банкет в твою честь, мы ведь не новые волчары, у нас братан -- это свято! Оттого нас никогда ни властям, ни отмороженным не победить, наша идеология не подвластна переменам, и деньги для нас ничего не значат, деньги -- грязь. И я рад, что первым встретил тебя на свободе. Давай за твое здоровье, братан!

Он потянулся к ведерку с шампанским на краю стола, из которого торчало горлышко необычайной и незнакомой бутылки. Поймав заинтересованный взгляд Фешина, Городецкий улыбнулся:

-- Ты сегодня угостил меня дивным шампанским, и я решил тебя тоже порадовать. Это не из ресторана, из магазина валютного доставили -- один раз в жизни случается такое попробовать...

-- Почему же один раз в жизни, откуда такой скепсис? -- перебил Тоглар приятеля.

Городецкий радостно всплеснул руками:

-- И ты попался! Это реклама "Тайттингера" такая во всем мире. Дословно звучит: "один раз в вашей жизни"... Я ведь иняз в свое время закончил с отличием, знаю английский и французский, -- не без гордости объявил Аргентинец. -- Ну, давай выпьем и за встречу, и за то, чтобы такое шампанское всегда было в нашей жизни. -- И они подняли бокалы.

Выпив и отдав дань каждой из закусок, они перекидывались о том о сем, и вдруг Аргентинец задал неожиданный вопрос:

-- Скажи, ты ведь уже четверть века с братвой и все время, как я знаю, ничем другим, кроме бумаг, не занимаешься?

Тоглар, почувствовав, что Городецкий готов рассказать еще какую-нибудь историю, откуда можно выудить нечто полезное, лишь кивнул, соглашаясь.

-- Тогда ответь мне, могло ли быть раньше, чтобы тот, кому ты выправил документы, готов был пришмалять тебя на всякий случай?

-- Зачем же ему это? Я ведь могу снова пригодиться, жизнь-то колесом катится, возвращается на круги своя. Да и вообще это западло, ты ведь его выручаешь, куда без ксивы деваться в наше время. Нет, мне такое и в голову не могло прийти, хотя я всяких психов выручал. -- Фешин был искренен, и Аргентинец это понял.

-- Ну, тогда я просто обязан рассказать тебе еще одну историю, ведь нынче другой заказчик пошел, другой, и ухо следует держать востро. Этот рассказ куда короче, но подобного ни я, ни ты не только не слышали прежде, но не встречали даже в крутом боевике. Голливуд, наверное, большие денежки отвалил бы за возможность экранизировать жизнь этого героя нашего времени.