За всеми зайцами

Подруги прибежали и защелкнули на Снапе поводок. Стащить упирающуюся четырьмя лапами шестидесятикилограммовую тушку по лестнице не представлялось возможным, и Гастон поднялся наверх. Через секунду привитый Снап радостно пожирал печенье, а повизгивающий Хучик путался у нас под ногами.

Оставалось найти Банди. Мы облазили весь дом, кроме Диминой комнаты.

– Неудобно как-то, – сказала Оксана, – может, не надо, когда его нет, заходить?

– Глупости все это, – рассмеялась Наташка, – Банди определенно здесь.

И она распахнула дверь. В комнате царил армейский порядок. Кровать застелена идеально, на покрывале ни морщинки, подушка – точно посередине. Домашние тапочки, как на картинке, пятка к пятке. На столе, стульях, креслах и диване нет никаких вещей. Комната выглядела изумительно безликой, было не похоже, что Дима живет в ней вот уже несколько месяцев.

– Пожалуй, самый храбрый питбуль под кроватью, – проговорила Наташка и громовым голосом приказала: – Банди, сию минуту иди сюда!

Покрывало задергалось, и пит появился на свет. Наташка ухватила его за длинный тонкий хвост и закричала:

– Оксанка, быстрей надевай ошейник!

Пока они стреножили Банди, я подошла к окну и отодвинула занавеску. На подоконнике, в самом углу валялся фантик. Я машинально взяла бумажку и разгладила ее – карамель "Гусиная лапка" фабрики "Красный Октябрь"!

– Ну, что ты там мечтаешь, – воззвала Оксанка, – помоги скорей, вывертывается негодник.

Ноги машинально понесли меня на зов, но голова отказывалась соображать. Значит, это Дима ищет камни! А может, неизвестный злоумышленник обыскивал его комнату и забыл фантик. Нет, не похоже. Здесь какой-то идеальный порядок, аккуратный хозяин скорей всего выбросил бы бумажку, да и горничная приходит мыть комнаты через день. Я вспомнила запах воска в своей спальне. Значит, убирали сегодня утром и, конечно, вытирали подоконники.

– Наташка, а Дима обедал?

– Волнуешься о его желудке? Обедал, к тому же с большим аппетитом, а потом опять уехал. Его фирма куда-то отправила по делам.

Мы потащили Банди в коридор, где со шприцем на изготовку караулил ветеринар.

– Мадам, – раздался тихий голос Софи, – звонила медсестра из больницы. Что-то случилось с Луизой, я толком не поняла. Вроде бы там перепутали лекарства и что-то не то ей укололи.

В Луизиной палате царил беспорядок. Кровать пуста, скомканные простыни и подушка с одеялом лежат в кресле. Одышливая, полная женщина мыла пол остро пахнущей жидкостью.

– Что случилось?

– Не знаю, я уборщица, мне приказали приготовить палату для другой больной.

Я побежала искать врача, в ординаторской дежурил незнакомый доктор.

– Куда увезли Луизу Роуэн?

Врач замялся, потом начал мямлить:

– Мы вынуждены перевести больную в палату реанимации.

– Почему? Ей стало хуже?

– К сожалению, у мадам Роуэн начались нарушения сердечного ритма, требуется постоянное наблюдение за самочувствием.

– Но нам звонила медсестра и говорила о каком-то неправильно сделанном уколе.

Врач начал судорожно кашлять, потом спросил:

– А кто вам звонил?

– Не знаю, просто сестра из клиники.

– Скорей всего, вы не так поняли. Наверное, наша сотрудница сообщила, что Луизе следует делать уколы.

– Могу я увидеть подругу?

– К сожалению, в реанимацию не пускают посетителей и не принимают цветы. Подождите несколько дней.

Я покинула не расколовшегося доктора и пошла искать сестру. Здесь повезло больше. Молоденькая гасконка тряслась от страха, не успел мой рот вымолвить вопрос, как девушка затарахтела:

– Ей-богу, не виновата. Вашей подруге регулярно делали уколы, но внутривенные не назначались. А когда я пришла ей ставить градусник, то обнаружила развязанный жгут. Я сразу поняла, что приходил кто-то посторонний.

– Почему?

– Наши жгуты синего цвета, а около постели валялся красный. Мадам очень плохо выглядела, я тут же вызвала доктора, а тот послал за заведующим. Не знаю, что они подумали, но допросили всех сестер. Ни одна не делала укола – значит, пришел посторонний. А уж что он там ввел в вену, кто знает. Но я не виновата, сразу же сообщила вам, и меня уже за это отругали.

– В полицию сообщали? Девушка пожала плечами:

– Спрашивайте начальство, я только выполняю приказы.

– В каком состоянии Луиза?

– В ужасном, почти на том свете, только не говорите никому, что я сказала. Заведующий страшно боится, что после ее смерти родственники подадут в суд на больницу. И правильно сделают. Представляете, что произойдет, если каждый сможет ходить беспрепятственно по этажам и делать уколы? Мрак.

– Охрана не заметила постороннего?

– Да здесь проходной двор, восемь этажей, а пост только у главного входа. Постоянно ходят люди, их даже ни о чем не спрашивают. Кроме того, полно входов, которые никто не охраняет: для медперсонала, для подвоза продуктов, для машины из прачечной, для трупов.

Я поежилась, представляя, как толпы трупов пробираются к выходу, отталкивая корзинки с продуктами и тюки с бельем.

– У моей подруги есть шанс выжить?

– Шанс есть всегда. Сейчас в реанимации все вокруг нее прыгают, как сумасшедшие, боятся родственников и судебного процесса.