Забавы жестоких богов

Джек и Глеб старались не смотреть друг на друга. Их руки, одежда и лица были в крови. Кровь капала с мечей. Можно строить иллюзии, сидя в удобном кресле и нажимая кнопки гашеток, что все равно мысленно ты борешься с системой, устраивая собрания ячеек Сопротивления. Верить, что «народ» встретит тебя с распростертыми объятиями, поверит и пойдет за своими радетелями в ненавистной черной форме. Когда твой меч дымится от теплой крови, а под ногами лежат куски порубленных тобой людей, понимаешь, что ты просто винтик системы, который будет работать, как ему положено, что бы он там ни думал внутри себя.

Джеку было проще. Он никогда не претендовал на роль борца, революционера, освободителя или чего-то подобного. Капитана поражала жестокая расточительность человеческого племени, разум которого стал слишком силен для его внутренней обезьяньей сущности, удручало, что, несмотря на все знания и умения, не смог избежать участия в карательной акции, запачкал себя кровью. В безумном желании победить здравый смысл уничтожались те, кто вырвался из душных и перенаселенных городов, пытаясь жить по своим законам, выйдя из-под власти жестоких и некомпетентных правителей. Их не оставили в покое даже на далекой и почти непригодной для жизни планете, океаны которой были проморожены до дна после того, как облака газа и пыли от уничтоженных планет закрыли и без того слабый свет звезды, где воздух был разрежен и в самое теплое время температура не поднималась выше пяти градусов тепла. Эндфилд смотрел, как универсальная планировочная машина ползет по чистому полю, перегораживая его высоким валом плавленого камня с синими пульсирующими столбиками генераторов силовых экранов и рядами колючей проволоки.

Потом Капитан вспомнил, что штурман стал много курить «дури», а потом, вскоре после этой зачистки, погиб на разбитом почтовом корабле Службы от луча «бешеной собаки». Подредактированная запись атаки была показана по Всепланетной сети в самое удобное для зрителей время, не прибавив любви к «драконам». База 511 получила пополнение взамен убитых десантников и пилотов, благо «барбосов» было всегда в избытке…

Эндфилд окончательно вернулся в реальность. Где-то грузились в свои корабли глебы и джеки из Планетной Охраны. Капитан даже захотел, чтобы они прилетели как можно скорее, чтобы он смог наконец стрелять в них, крича все, что думает об этой системе и Службе Безопасности, так жестоко сломавшей его жизнь. Но группа захвата явно запаздывала, и Джек приказал себе уснуть, чтобы не расходовать зря жизненную энергию, поставив датчики обнаружения на детектирование любого движущегося объекта в радиусе пятнадцати километров.

Они оказались перед серым кубом здания безо всякого намека на окна.

«Прошу вас, леди», — вежливо, но со скрытой угрозой в голосе произнес человек в черном. Рогнеда пожала плечами, прикоснулась к высоким резным дверям. Они услужливо распахнулись в угольную черноту внутренних помещений. Перед тем как войти в холодный мрак, женщина обернулась, вздохнула и, словно прощаясь, посмотрела на синее небо с маленькими беленькими облачками, горячее полуденное солнце.

Ее каблучки застучали по мрамору пола. Она шла уверенно и четко, несмотря на то что охранники построились с четырех сторон, уже не скрывая, что ведут девушку против ее воли. Двери захлопнулись, стало темно. Зал стал изменяться, приобретая форму правильного амфитеатра, который ступенями спускался к неширокой центральной арене.

Ее уже ждали. Управители сидели, спрятавшись в свои накидки и балахоны. Рогнеде не нужны были глаза, чтобы видеть в темноте. Она чувствовала жадное внимание собравшихся. Осуждение, неприязнь, подспудный страх, который испытывали многие, собираясь вместе. Глаза мужчин изучали ее тело в легкомысленном и совершенно не вяжущемся с суровой обстановкой наряде. Многие испытывали сожаление или садистское удовольствие от сознания того, что очень скоро эта красивая женщина будет стонущим под пытками куском мяса, бьющимся с удавкой на шее в руках безликих палачей.

Темные очертания людей в креслах казались неживыми. Воображение девушки нарисовало поросячьи пятаки, когти, копыта, рога, свирепых монстров, скрытых черными балахонами.

— Я так и знала, что этим кончится, — сказала Рогнеда с сожалением и с досадой встряхнула копной рыжих волос.

Беспощадным режущим светом загорелся остронаправленный прожектор, выхватив из мрака ее и оставив в темноте остальных.

— Что случилось? — спросила она. — Я вижу, все в сборе. Совет, глава Совета… — девушка иронически поклонилась в его сторону. — Что вдруг за спешка? Являются ко мне «силовики», чуть ли не тащат… — она замолчала, ожидая ответа.

Поскольку все продолжали молчать, Управительница продолжила:

— Я, кажется, догадываюсь. Мой куратор, так сказать, старший товарищ, член Совета, на почве сексуальной неудовлетворенности стал рассказывать страшные сказки про меня.

— Ну, хватит! — рявкнул вдруг Михаил и в сердцах ударил жезлом об пол. — Твое кривляние тебе больше не поможет. Ты доигралась, Рогнеда, всему есть предел.