Заблудиться в страшной сказке

– Слушай. Ты жить хочешь? – спросила я его.

– Ну! – лаконично ответил паренек.

– Тогда стой смирно и держи эту игрушку в руке. Смотри не урони, а то остаток жизни – примерно неделю – мы все проведем на строгом карантине, – объяснила я.

– А что это? – заинтересовался парнишка.

Я вопросительно взглянула на Алехина. Тот молчал. Тогда я повернулась к пареньку и сказала:

– Ты, Умников, держишь в руках контейнер с биологическим материалом. Возможно, он сейчас пустой, но очень сильно я на это не рассчитывала бы. Пустыми такие штуки по улицам не носят.

– А что в нем? – теперь парнишка смотрел на серебристое яйцо в руке с некоторой опаской. Слава богу, дошло наконец!

– Какая-то биозараза. Понятия не имею, что там внутри. Может быть, микробы. Возможно, вирусы. А еще бывают споры грибов. Вдохнешь – и до свидания.

Парнишка дернулся. Теперь он сам был не рад, что взял в руки опасную игрушку.

– Значит, все еще сложней, чем кажется, – решительно подвел итог капитан Алехин и принялся названивать по телефону. Сотрудники ФСБ прибыли первыми, за ними – полицейское подкрепление и следственная группа. Безопасники тут же оттерли правоохранителей на задний план. Прошло добрых полтора часа, прежде чем они закончили свои упражнения на свежем воздухе. Только после этого полиция получила место преступления и труп бедного Гонзалеса в свое распоряжение.

Прибыли криминалисты, площадка начала заполняться народом.

Я смотрела, как толково Алехин отдает распоряжения своим людям, и думала, что, пожалуй, мне повезло, когда я встретила капитана. Будь на его месте простые пэпээсники или участковый, разбираться пришлось бы гораздо дольше. А так Алехин знал, кто я такая, и, несмотря на свою нелюбовь к любой, как он выражался, «самодеятельности», все же принял в расчет мою репутацию. Есть шанс провести ночь не в предвариловке, а в своей постели. Тем более что после выброса адреналина, заставившего на время забыть о своих болезнях, самочувствие мое стало стремительно ухудшаться. Тридцать девять градусов Цельсия, не меньше, судя по ощущениям…

Но моим мечтам о собственной постели не суждено было сбыться – фээсбэшники увезли меня с собой. Эта ночь выдалась одной из самых долгих в моей жизни. Раз за разом я была вынуждена пересказывать историю своих взаимоотношений с Кузеном, объяснять, почему меня понесло в промзону следом за Гонзалесом и высказывать свои соображения, кто бы мог прикончить иностранца, а главное – откуда взялось серебристое яйцо из хирургической стали со смертоносной начинкой внутри.

Ничего не могу сказать – со мной обращались вежливо, лампой в лицо не светили и по почкам не били. Я сидела, вцепившись в край стола, щуря слезящиеся глаза, и снова и снова рассказывала, как в нашей квартире появился Гонзалес. Примерно часа через два последние остатки жалости к Кузену окончательно покинули меня. Эх, Костя, Костя. Во что же ты нас втравил…

Лаборатория ФСБ сработала оперативно – не успело еще забрезжить утро, а уже стал известен результат анализа содержимого контейнера. В стальном яйце находился тот самый вирус, который распространяли «Белые барсы»…

Отпустили меня только утром. Я дала подписку о невыезде, подписку о неразглашении и уже почти не глядя подмахнула еще пару бумаг. Ноги меня не держали.

Я прошла через турникет, получив обратно свой паспорт. Все мои мысли были только об одном – о постели. Нет, сначала две таблетки жаропонижающего, а уж затем – постель!

Но далеко я не ушла. Прямо у подъезда меня ждала знакомая машина – о, вот и следы от моих кроссовок на капоте! За рулем сидел сержант Горюнов. Юного Умникова в машине не было.

Я открыла дверцу и плюхнулась на заднее сиденье.

– Вези к своему капитану, – скомандовала я, откинулась на спинку и закрыла глаза в надежде поспать. Уснуть мне не удалось – в машине немилосердно пахло бензином. Всю дорогу я созерцала фиолетовые и зеленые пятна на изнанке своих век.

В кабинет капитана Алехина, знакомый мне еще по делу «Альбатросов», я входила, держась на одной силе воли.

Капитан предложил мне стул, подумал – и приготовил чашку горячего чая.

– Евгения Максимовна, – обратился ко мне капитан, и я поняла, что он подготовился к разговору со мной – поднял архив двухлетней давности и выяснил, как меня зовут. Вчера он этого явно не помнил.

– Игорь Юрьевич, если можно, давайте пропустим все начало беседы и сразу перейдем к делу! – попросила я. – Я готова сотрудничать со следствием. Я знаю, что я у вас – единственный свидетель. Так что задавайте вопросы, только поскорее.

Перед глазами у меня стояла дрожащая пелена, сердце стучало, точно паровой молот.

– Могу я узнать почему? – ледяным тоном осведомился Алехин. Да, я все понимаю – с капитаном полиции так разговаривать себе дороже, и слова мои объяснялись моим практически невменяемым состоянием.

– Можете, – ответила я. Собеседника я уже почти не различала – только скопление каких-то точек, вроде пикселей на неисправном экране. – Я плохо себя чувствую. И вообще. Может, поговорим в другой раз? Я никуда не убегу, своими руками дала подписку…