Заблудившееся счастье

— Ладно, расскажу все, — со вздохом произнес Паоло. — Сначала я думал, что ты представляешь опасность для нашей семьи, но потом, увидев, с каким теплом ты относишься к моей матери и к детям, я стал думать о тебе иначе. Мне кажется, ты бы очень хотела умереть за Ванессу, как и я за брата, только ради того, чтобы у детей были родители. Ты благородна в помыслах, я это вижу.

— Я бы очень хотела поверить тебе, но мой разум подсказывает мне держаться от тебя подальше.

— Пусть же решает сердце, — сказал он хрипло, и, прежде чем Кэлли успела что-либо понять, она оказалась в его страстных объятиях.

Глава пятая

С тех пор как Паоло познакомил Кэлли с миром любви, в ее жизни было всего лишь несколько парней. Однако они не шли ни в какое сравнение с этим ее первым мужчиной.

И если девушка все эти девять долгих лет все время думала только о своих детях, то Паоло сменил ряд подруг, причем этот ряд был весьма длинным. Наверное, за эти годы он превратился в виртуозного соблазнителя женщин, который и сейчас не преминет воспользоваться представившейся ситуацией для своей пользы.

Как только их губы слились в поцелуе, все темные мысли улетучились из ее головы. Этот поцелуй разбудил давно забытые желания, кровь быстрее побежала по ее венам, сладкое чувство с невиданной силой разлилось по телу. В ней снова проснулось неземное чувство нежности к Паоло, и она вдруг подумала: а что, если это и есть человек, который предназначен ей самой судьбой? Как бы там ни было, а ведь это отец ее детей…

— Прости меня Кэролайн, — вдруг произнес Паоло и нежно провел пальцем по краю ее губ. — Я неправильно поступил. Мне не нужно было целовать тебя.

Слегка разочарованная, Кэлли понурила голову и спросила:

— Тогда зачем ты это сделал?

— Просто я не смог удержаться. Знаешь, меня так тянет к тебе. Ты случайно прикоснулась ко мне рукой, и все преграды были разрушены. Я наблюдал за тобой, и казалось, все мои мечты о лучшей жизни ожили. Как будто ты одна можешь спасти меня. Да, ты точно заслуживаешь большего. Я раскаиваюсь в том, что совершил тогда, и прекрасно понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. Господи, если бы это было в моих силах, я бы непременно вернул тот день, и тогда все было бы иначе!

— Ну, мы оба были тогда юными и глупыми, Паоло, — грустно заметила Кэлли. Сердце ее болезненно сжалось: ему нелегко было произнести все эти признания.

— Но я был тогда так равнодушен к тебе. А ведь ты была всего лишь молоденькой девчонкой, ни больше, ни меньше. И мне тогда стало стыдно за свой поступок.

Вот он, тот самый момент! Настало время все рассказать, признаться во всем, открыть тайну. Но… нужна ли ему эта правда, освободит ли она его от чувства вины?

Нет. Момент истины еще не настал, она чувствовала это нутром.

— Ты так и не ответила мне, — грустно проговорил Паоло. Его голос был полон сожаления.

— Что ты хочешь от меня услышать? То, что я тебя простила?

— Нет… Просить об этом — слишком много для меня. Я этого просто не заслуживаю.

Его покаяние убивало Кэлли. Было ли оно искренним? Да и может ли она требовать от него искренности, когда сама утаивает правду?

— На прошлой неделе нам обоим довелось понять, что жизнь чересчур коротка, а смерть может быть слишком внезапна, чтобы изводить друг друга по мелочам. Давай лучше простим друг друга, пока еще не поздно, за те ошибки, которые мы совершили, Паоло.

— А у тебя-то что за ошибки? — он в изумлении поднял одну бровь. — Что ты была такой красивой в том волшебном платье?

— За то, что я так долго была чужой для моих племянников. А должна была всеми своими силами участвовать в их жизни.

— Ну, для этого ты и приехала сейчас, дорогая.

Да, но, кажется, теперь уже слишком поздно. Дети не хотят ее знать. Ведь тогда они прижались к Лидии, чтобы она вытерла их слезы, а за утешением бежали к Паоло. Даже Сальваторе занимал в их сердцах больше места, нежели она… Сглотнув твердый комок, Кэлли сказала:

— Я и правда ничего для них не значу.

— Ну, просто они боятся сказать тебе о своей любви.

И снова волна боли накрыла ее.

— Боятся? Почему?

— Потому что они слишком рано поняли: нельзя ни к кому привязываться так сильно, ведь можно его потерять и тогда будет очень-очень больно. Ты тоже можешь уехать и оставить их. Так зачем любить тебя? Они не хотят новых потерь и болезненных разочарований.

— А как же я могу их разубедить?

— Просто не отворачивайся от них. Правда, настаивать на проявлении любви тоже еще рано, насильно мил не будешь, это же дети. И не надо сразу уезжать в Америку. Думаю, остаться в Италии на некоторое время будет намного лучше. Сделав так, ты сможешь привязать их к себе.

— Да, но это же может занять месяцы.

Паоло пожал плечами.

— И что же? Ты уже сказала, что готова уехать ради своей работы. Или у тебя были другие мысли на этот счет?

— Конечно, нет! Но…

— В Штатах тебя ждет любовник?

— Нет.

— Так неужели работа для тебя важнее, чем дети?