Заблудившийся автобус

Мистер Брид с женой были неофициальными смотрителями моста, в паводки их телефон звонил беспрерывно, и они сообщали, сильно ли поднялась река. Они к этому привыкли. Больше всего они боялись, что мост однажды снесет, а новый построят на полкилометра ниже, и тогда придется переносить магазин или же строить новый возле нового моста.

Половину выручки им давали лимонады, бутерброды, бензин и сладости, купленные проезжими. Даже автобус из Мятежного угла на Сан-Хуан всегда здесь останавливался. Он забрасывал срочные грузы, а пассажиры заходили попить. Хуан Чикой и Бриды были старыми приятелями.

И вот река поднялась, да не просто поднялась, а, как сказал жене Брид, «очень крутит за кольями перед мостом, и если она там прорвется, пиши пропало». С рассвета он уже раз пять ходил к мосту. Сегодня она набедокурит, мистеру Бриду было ясно. Небритый, с поджатыми губами, он стоял на мосту в восемь часов утра и смотрел на бурливую желтую воду со шнурами желтой пены и вырванными дубками и тополями. Под ним пронеслись волчком несколько струганых досок, потом кусок кровли, еще с дранкой, а потом приплыл, покачиваясь, труп черного абердинского быка с фермы Макэлроя – широкий, коротконогий. Когда его затянуло под мост, он перевернулся навзничь, и Брид разглядел жутко закатившиеся глаза и выпавший язык. Бриду стало тошно.

Все знали, что хлев у Макэлроя поставлен слишком близко к берегу и что бык стоит тысячу восемьсот долларов. Не Маку бросаться такими деньгами. Другой его скотины Брид не увидел, но и быка хватало. Макэлрой очень рассчитывал на этого быка. Брид прошел немного по мосту. Теперь вода всего на метр не доставала до бревен, и Брид чувствовал, как яростно прет на опоры вода и как они кряхтят под ногами. Он потер пальцами небритый подбородок и пошел назад в магазин. Жене он не стал говорить о черном быке Макэлроя. Она только огорчится.

Когда Хуан Чикой позвонил насчет моста, Брид сказал ему правду. Мост еще стоял, но долго ли он выдержит – один Бог знает. Вода все прибывала. Голые каменные холмы все лили и лили ее в реку, и небо опять затягивалось.

В девять часов вода подступила к нижнему поясу на сорок пять сантиметров. Как только вода навалится на раскосы и стойки да еще вырванные деревья ударят в мост – его минуты сочтены. Брид стоял за сетчатой дверью и барабанил по проволоке пальцами.

– Давай я тебе завтрак приготовлю, – сказала его жена. – Можно подумать, это твой мост.

– Да это как посмотреть, – ответил Брид. – Если его снесет – скажут, я недоглядел. Я звонил в надзор, звонил инженеру округа. И там и там не отвечают. Если промоет за опорой – пиши пропало.

– Позавтракал бы лучше. Нажарю тебе оладьев.

– Ладно, – сказал Брид. – Только не толстые.

– У меня толстые не бывают, – сказала жена. – Хочешь, яйцом залью?

– Давай, – сказал Брид. – Не знаю, Хуан успеет или нет. Он должен быть здесь через час, не раньше, а вода… Черт, как прибывает!

– Это не причина чертыхаться, – сказала миссис Брид.

Муж обернулся к ней:

– Если это, по-твоему, не причина, то что же тогда причина? Выпью я, вот что.

– До завтрака?

– До всего.

Конечно, она не знала про черного быка. Он подошел к настенному телефону и набрал номер Макэлроя – пять цифр, – потом стал обзванивать его соседей, покуда не ответил Пайндэйл, тремя километрами ниже по течению.

– Я тоже ему дозванивался, – сказал Пайндэйл. – Его телефон молчит. Съезжу на лошади, посмотрю, не случилось ли чего.

– По-моему, стоит, – сказал Брид. – Утром его новый бык проплыл под мостом.

Жена посмотрела на него с испугом.

– Уолтер! – вскрикнула она.

– Да, это правда. Не хотел тебя огорчать.

– Уолтер! Боже мой! – сказала миссис Брид.

Глава XI

Алиса Чикой стояла за сетчатой дверью и глядела, как отъезжает автобус. Слезы сохли у нее на щеках.

Когда автобус скрылся за углом дома, она перешла к боковому окну, смотревшему на дорогу. Автобус въехал в полосу солнечного света, засиял там, а потом пропал из виду. Алиса глубоко, с наслаждением вздохнула. Ее день! Она одна. Она испытывала блаженное чувство уединенности – уединенности греховной. Она медленно разгладила платье на боках, погладила себя по бедрам. Посмотрела на ногти. Нет, это подождет.

Она медленно обвела взглядом закусочную. В воздухе еще стоял запах табачного дыма. Надо было разделаться с делами, но день принадлежал ей, и она решила не торопиться. Раньше всего она достала из стенного шкафа картонную вывеску с большой надписью «Закрыто». Она вышла наружу и повесила надпись на гвоздь, вбитый в раму сетчатой двери. Потом вошла и заперла сетчатую дверь на засов. Задвинула внутреннюю дверь и повернула ключ. После этого обошла все окна, опустила жалюзи и повернула в них пластины вертикально, чтобы никто не заглянул с улицы. В закусочной стало темно и совсем тихо. Алиса действовала не спеша. Перемыла и расставила кофейные чашки, вымыла стойку и столы. Пироги спрятала под прилавок. Потом взяла из спальни щетку, подмела пол и высыпала грязь, пыль и окурки в урну. Стойка поблескивала в потемках, чистые крышки столов белели.