Заблудшие

— С родителями твоими, я так и не познакомился, Новаки меня не приняли.

— Тебе жить со мной или с Новаками? — резонно поинтересовалась Стефания.

— Мои будут не против, вот увидишь. Будет у тебя отпуск, и съездим в Ужаны. Я тебя со всеми познакомлю, — обещала Стеша.

— Самые важные слова я тебе у алтаря сказала, буду с тобой всегда и в радости и в печали. Перед Богом клялась, — озвучила женщина веский аргумент.

— А насчет брачной ночи не моя вина. Самогона ты перебрал, поэтому вышло, как вышло. Но нам ничего не мешает брачную ночь, поменять на брачный день, — озорно подмигнула женщина мужу. Чижов крепко обнял супругу.

— У меня в запасе всего три дня. Надо съездить в город и зарегистрировать брак в управе. Пусть все будет по закону, чтобы комар носа не подточил. Если станешь официальной женой полицейского, то тебя никто не тронет, — озвучил он свой план дальнейших действий.

— Сегодня у нас еще есть время стать настоящими супругами, — подхватил он на руки жену и понес ее в спальню.

Семейную идиллию нарушил сигнал автомобиля. Словаки, закупив у местного населения излишков продуктов, собрались возвращаться в Сарны и в знак благодарности за оказанные услуги заехали попрощаться. Это был реальный шанс оказаться в городе, и семейная чета решила его не упускать. Теперь Григорий, Стефания и рядовой Петер, тряслись в кузове «опель блитца» вместе с мешками картошки и бидонами с молоком. Полька прижалась к Чижову, стремясь показать мужчине свои чувства и при этом элементарно согреться. Морозец хоть и был небольшой, но из-за малой подвижности начинали замерзать пальцы на руках и коченеть ноги. Солдатик, тоже поднял ворот шинели и, прислонившись к борту грузовика, несмотря на тряску, пытался задремать. Машина остановилась настолько внезапно, что влюбленная парочка улетела с лавки, упали на пол мешки с картошкой, а Петер, ударившись головой о стенку кузова, окончательно проснулся. Гришка ругнулся и, поднявшись на ноги, хотел выглянуть из-под опущенного полога брезента наружу, чтобы понять причину внезапной остановки. Кто-то с внешней стороны властной рукой откинул плотную ткань в сторону, и пассажиры увидели довольное лицо мужика в «мазепенке» на голове. Чуть поодаль стоял еще один с винтовкой направленной в их сторону. Трезубец на головном уборе украинца мог говорить о том, что грузовик остановили повстанцы Боровца, бандеровцы или мельниковцы.

— Приехали! Вылезаем! — последовала команда. Григорий повернулся, чтобы подать жене руку. Словак от вида этих бандитских рож слегка растерялся. Он зашагал в зад автомобиля, забыв в углу свое оружие. Чижов потянулся за карабином.

— Егей! Руки подними! Не вздумай дурить, — возбудились незнакомцы. Пришлось полицейскому поднять руки вверх, держа оружие на весу. Едва он подошел к борту, как карабин моментально забрали. Шуцман спрыгнул в снег и помог спуститься и Стефании.

— «Крук», у нас здесь трое и одна из них баба, — крикнул парень в «мазепенке» своему командиру.

— Давай их сюда, — послышалась команда с левой стороны грузовика. Гришку толкнули в спину в сторону голоса. У «опеля» уже стоял водитель и лейтенант. Кобура у словака была расстегнута. Его табельное оружие держал в своих руках усатый козак, с длинным чубом, выбившимся из-под головного убора. Его талию опоясывала портупея с кобурой для пистолета. Всего налетчиков было пятеро. Четверо вооружены винтовками и у чубатого пистолет.

— Что за птицы? — прозвучала украинская речь. Лейтенант, что-то гневно затараторил на своем, а затем, поняв, что его не понимают, перешел на польский язык. Впрочем, и этот переход не добавил ясности.

— Он, что поляк? — пренебрежительно спросил «Крук» у пассажиров грузовика.

— Словак, — отозвалась Стефания.

— И чего он хочет?

— Господин офицер не понимает, по какому праву вы его остановили? Он будет жаловаться коменданту на это самоуправство, — выступила в роли переводчика женщина.

— А ты, как его понимаешь? — хотел знать чубатый.

— Я полька по национальности, — ответила Новак.

— Ах вот как? Тогда скажи ему, пусть заткнется! Здесь я буду решать, кого и по какому праву мне останавливать, — наорал на нее чубатый украинец.

— «Крук», а полячка-то ничего! Хорошенькая! — похвалил Стефанию хлопец в «мазепенке».

— Может, с собой заберем? — облизнулся на женщину, словно кот на сметану, лесной разбойник.

— Это моя жена, — дернулся из строя Чижов. Ему в грудь уперся ствол винтовки.

— Стой, где стоишь! — грозно прикрикнули на полицая.

— Что с ними делать будем? — задал сакральный вопрос парень с трезубом на головном уборе. «Крук» задумался, а затем лицо его просветлело, словно он нашел разгадку к этому вопросу товарища.

— Яков, ступай на дорогу и проследи, чтобы там никого не было. Увидишь посторонних, дай знать, — распорядился их главарь. Яшка убежал наблюдать за дорогой ведущей через лес.