Заблудшие

Приближаясь к горному кряжу, Никита расслышал мелодичное тюканье топоров, которое поначалу тонуло в шуме реки. Сердце взволнованно споткнулось. Бывало такое: услышит человек стук топора, пойдёт навстречу и обнаружит заброшенную вырубку. Вырубка безлюдная, а стук идёт. Значит, черти гроб человеку сколачивают… Никита свернул с дороги и осторожно вышел на поляну. Два мужика тесали брёвна. Топорами они орудовали искуснее, чем толмачи перьями. На минутку Никита остановился, чтобы полюбоваться чужой работой.

Бревна, которые мужики пустили в дело, были заготовлены по весне, на каждом имелись длинные затёсы с полосами коры – для сокодвижения. Сейчас, по ранней осени, пока день не слишком укоротился, а земля не остыла от летнего зноя, пропитанные смолой брёвна тесали топорами. Пилы и прочий инструмент для такой работы не использовали. Пила рвёт древесные волокна, открывая их для влаги. Топор же, напротив, запечатывает древесину, сохраняет от гнили.

Один из работников недобро глянул на Никиту и погрозил топором. Никита презрительно плюнул в траву перед собой (мужика аж перекосило от ярости), потом нагло оскалился и зашагал прочь, чтоб не искушать судьбу. Задерживаться не стоило: священник уже наверное потерял его, снова будет ругать за проволочку.

Он вошёл в ущелье, где Эхе-Угунь пробиралась сквозь камни. Речка гневно ревела и, словно в приступе падучей, выпускала пену. С левого берега в неё впадала река Звенящая, с шипением рвущаяся из узкой каменной пади. Казалось, что по скале врезали гигантским топором, а из трещины хлынула вода. Наверняка подобная легенда имелась у местных бурят. У них легенд хоть отбавляй – на все случаи жизни.

Там же, на левом берегу, красовалась свежевыстроенная церквушка – красная, как осенний листок. Неподалёку готовился сруб – будущий домик монашеской братии, а в стороне мастерили корпус для отдыхающих. Рядом с православной пустынью находились целебные источники, которые и манили сюда людей. Горячая вода хлестала из трещины в граните и по деревянным желобам сбегала в ванное здание – простую избу с тремя грубыми ящиками. «Хорошо бы тут поселиться ленивой русской бабе, – подумал Никита, – не надо воду на огне греть, просто черпай из ванны».

Про эти целебные ключи знали давно. Когда-то сюда приезжали только больные буряты, направленные местным шаманом, затем стали отдыхать русские. Прибывшие из Иркутска аптекарь и инспектор врачебной управы провели на источниках свои опыты и подтвердили: воды действительно приносят пользу, особенно при костных и суставных недугах. И лишь совсем недавно – два или три года назад – иркутский губернатор передал эту местность архиепископу Нилу, а тот решил основать здесь монашеский скит.

Никита почуял запах дыма и вышел к костру. Два одетых в измусоленные запоны мужика обжигали брёвна для основания сруба. Работники отчаянно спорили, не обращая внимания на мальчишку.

– Лучше было дёгтем пропитать.

– Тут земля особенная, всё в себя впитывает, как губка. Со временем дёготь наружу выйдет.

– Я землю эту знаю. Я в остроге два лета строил, ещё при атамане.

– Твой атаман, он что, руководство по зодчеству пишет?

Никита осмотрелся, почесал вздёрнутый нос и решил вмешаться в спор:

– Не прав ты, дядя Егор.

Мужики замолчали, повернув к нему закопчённые рожи.

– Не лез бы ты, щенок, в разговор знающих людей! – предупредил Егора тот, что за дёготь выступал.

– Обожди-ка, – деловито остановил его второй, выставив вперёд пухлую ладонь. – Пускай щенок выскажется. Ну-ка, Никита, молви.

С видом знатока Никита оглядел брёвна.

– Здесь лучше не «стулья» под основу класть, а камни.

– Чего так? – с сомнением хмыкнул Егор.

– Камни ближе этой почве. Вон она вся ими напичкана. Лучше естества держаться, земля знает как лучше.

Оба мужика, как по команде, махнули руками.

– Земля знает, – гнусаво передразнил Егор. – Мелешь что попало. Советчик! От грыжи в боку и то больше прока… С дёгтем на век дольше простоит!

– Если бы дубовые «стулья» были, тогда – дёгтем, – не унимался первый, – а тут лиственницу в основу кладём – её прокалить лучшее.

– Если бы да кабы – во рту росли бы грибы!

– Взрослые люди, а совета не слушаете, – обиженно сказал Никита.

Дядя Егор, распалённый спором, приблизился.

– А ты, сучёнок, часом не борзой породы будешь? Гавкаешь больно уверенно!

На всякий случай Никита отступил на пару шагов.

– Оставь пацана, – сказал первый. – А ты, Никита, чего без работы шастаешь? Балахрыстишь пошто, а?

– Отец Зосима явиться велел, его ищу.

Мужик кивнул патлатой головой в сторону церквушки.

– Там он – на берегу сидит, русалкам проповедует. Давай уж, иди куда шёл.

По шаткому мостку Никита перешёл на другой берег и спустился к воде. Отец Зосима сидел на камне, подстелив под зад суконную тряпку, сложенную в несколько раз. Его сивая бородка трепыхалась на ветру, как стяг. Заметив Никиту, он скривился: где тебя носило? Потом указал на соседний валун. Никита примостился, поджав одну ногу. Некоторое время они молчали, наблюдая неистовую борьбу воды и камня.

– Как мать твоя? – наконец спросил Зосима.

– Кириллиха? Не мать она мне.