Забота о себе

Та часть речи Калликратида, в которой он отвечает на эту критику, гораздо длиннее и по своему характеру определенно ближе всех остальных фрагментов диалога к "риторическому упражнению". Коснувшись проблемы сексуального удовольствия, наиболее спорной составляющей в любовных отношениях с мальчиками, педерастическая апологетика разворачивает наступление по всему фронту, вводя в дело скрытые резервы аргументов и подкрепляя свои позиции ссылками на самые высокие авторитеты. Но главная причина этой всеобщей мобилизации - вопрос, который очень четко сформулировал Харикл: взаимность удовольствий. На сей счет у каждого из оппонентов сложилась простая и внутренне непротиворечивая концепция. Для Харикла и "сторонников женской любви" речь идет о возможности дарить наслаждение другому, окружать его вниманием и заботой, и находя в том удовлетворение, самому получать удовольствие в ответ; именно эта charis, как назвал ее Плутарх[484]

, узаконивает удовольствия, извлекаемые из плотского общения мужчины с женщиной, и позволяет числить их по ведомству Эрота; и напротив, отсутствие взаимной благосклонности и обоюдного согласия накладывает свой отпечаток на отношения с мальчиками и тем самым дисквалифицирует их. А Калликратид, в соответствии с традициями той разновидности любви, которой он предан, считает ее краеугольным камнем не charis - согласие, но arete - добродетель. Именно она, по его мнению, должна "сочетать" между собой удовольствие и любовь, доставляя обоим любовникам благопристойные, разумно соразмеренные наслаждения и, вместе с тем, составляя основание общности, необходимой в отношениях двух существ. Так "взаимному согласию" в удовольствиях, возникающему, якобы, только в случае связи с женщиной, противопоставлена "добродетельная общность", достижимая благодаря исключительным преимуществам любви к мальчикам. Рассуждение Калликратида главным образом посвящено критике мнимостей обоюдного наслаждения, того взаимообмена удовольствиями, в котором любовь к женщинам усматривает свою родовую черту. На таком фоне добродетельная связь с мальчиками предстает как единственно истинная форма отношений. Вслед за идеей преимущественной принадлежности взаимного удовольствия к отношениям с женщинами, Калликратид одним ударом пытается опровергнуть и представление о противоестественной природе любви к мальчикам.

Ополчившись на женщин, Калликратид в своих упреках не минул общих мест[485]

. "Подлинный вид" женщин малопривлекателен: они "безобразны по своей сути" (alethos), их тела "неприглядны", а лица "противнее, чем у обезьян". Чтобы скрыть истинное положение дел им нужно приложить немало усилий: притирания, туалет, прически, наряды, украшения… На людях, для отвода глаз они придают себе видимость красоты, которую может рассеять внимательный взгляд. А их приверженность к тайным культам позволяет окутывать разврат покровом тайны. Нет нужды перечислять все сатирические мотивы, воспроизведенные в этом столь пошлом пассаже. Педерастические панегирики пестрят аргументами подобного толка. Так, Ахилл Татий устами некоего любителя мальчиков из Левкиппы и Клитофона заявляет: "Все у женщин поддельно, и речи их, и красота. Если женщина поначалу кажется красивой, то это лишь следствие многочисленных притираний. Вся ее красота - это мирра, крашенные волосы и прочие выдумки. Если же лишить ее всех этих хитростей, то она уподобится галке из басни, с которой сняли чужие перья"[486].