Забрать ее душу (ЛП)

И обнаружил, что она стоит там, преграждая мне путь.

— Леон.

В ее голосе звучала обида. Боль. Я ненавидел это. Я не хотел, чтобы она говорила таким образом.

— Кент держал тебя в той комнате? Это связующий круг на полу, не так ли?

— Значит, с помощью Google реально можно научиться магии, — пробормотал я. Это прозвучало подло, возможно, так оно и было. Мне было наплевать, как я говорю, пока это не коснулось её, пока я не увидел эмоции в этих больших карих глазах за стеклами очков. Я попытался обойти ее, но она снова встала передо мной.

— Да, меня держали там, — сказал я резче, чем намеревался, но резкость была лучшим вариантом боли — страха.

— Время от времени в течение ста лет или около того. Это был подвал старого дома, до того как Кент перестроил его, установив там свой причудливый блок из стекла и бетона. Раньше я наблюдал, как корни прорастают сквозь земляные стены, пока Кент не залил еще больше бетона и не запечатал дверь, и не осталось ни света, ни тепла, ничего.

Я посмотрел поверх ее головы, обратно в ту комнату. Я проводил там часы, дни, недели, когда разным поколениям Хэдли я был не нужен. Просто инструмент, спрятанный в темноте, прежде чем они снова придумают для меня задание. Застрял в этой проклятой крошечной комнате, в этом проклятом крошечном кругу, пялясь на стены, пока мой разум не онемел.

Мне стало плохо. Это заставило меня захотеть…

Ее руки обнимали меня. Она крепко обхватила ими меня за талию, прижав голову к моей груди. Она шмыгнула носом и сжала его чуть крепче.

— Прости, — прошептала она. — Мне так жаль.

Моим первым инстинктом было отстраниться. Я не нуждался в утешении, мне не нужны были ее извинения, мне не нужна была её жалость. Я ненавидел жалость. И ее извинения были пустыми, потому что это не она заперла меня здесь. На протяжении веков люди заключали в тюрьму мой вид, когда могли, и убегали от нас, когда не могли. В ответ мы искушали их, охотились на них, использовали их. Люди были эгоистичными и непостоянными, недолговечными оппортунистами. Им нельзя было доверять, они годились только для удовольствия.

Но ее руки все еще были крепки и дрожали вокруг меня, когда она снова всхлипнула. Какого черта это причинило ей боль? Почему ей было наплевать на то, что со мной случилось?

Обнять ее в ответ было… странно. Теплее, чем следовало бы. Мягче. Чем дольше она держала меня, тем больше я понимал, что на самом деле не хочу, чтобы она отпускала меня. Мои высшие инстинкты все еще боролись, подталкивали, вызывая каждый тревожный звоночек, чтобы сказать мне, что позволять себе задерживаться в этот момент было слабо и бесполезно.

Но этот гнев, эта ярость, которые поддерживали меня, были не для нее. Ничто из этого не предназначалось для нее. Я возвел свои стены, чтобы защитить себя, а не отгораживаться от нее.

— У нас мало времени.

Мой голос прозвучал резко, чтобы не казаться мягким. Она немного отстранилась от меня и поспешно вытерла глаза. Я действительно не понимал, почему она плакала из-за меня, но люди совершают странные вещи, когда сопереживают другому.

Странно, что человек думает о моей боли.

Но именно ее нежные руки промыли и мои раны тоже.

— Верно.

Она вздернула подбородок, плотно и решительно сжав челюсти.

— Давай найдем что-нибудь, чтобы поиметь этих ублюдков.

Мне захотелось снова обнять ее. Я не хотел, чтобы ей приходилось драться. Я хотел, чтобы она была в безопасности, защищена, была моей. Вместо этого я наблюдал, как она открыла следующую дверь, и ее глаза загорелись, когда внутри зажегся свет.

— Джекпот, — сказала она, и когда я заглянул через ее плечо, то быстро понял почему.

Черные стены внутри были уставлены полками, уставленными артефактами, от которых пахло древностью и магией. В центре комнаты было еще больше полок, а по углам громоздились мокрые ящики со скопившимися на них мертвыми ракушками. Глаза Рэй были широко раскрыты, когда она вошла и огляделась по сторонам.

— Пахнет океаном, — тихо сказала она. Я кивнул.

— Все это, должно быть, поднято из шахты.

Я провел пальцами по потрескавшимся корешкам нескольких книг, сложенных стопкой на одной из полок.

— Я помню некоторые из этих вещей. После того, как шахту затопило, и дед Кента, Морфеус, вызвал меня, одним из первых заданий, которое он дал мне, было спуститься в шахту и поднять все, что я смогу.

Тогда я понятия не имел, во что меня втянули. Это был первый раз, когда меня призвали более чем за пятьдесят лет, и, в отличие от большинства моих призывателей, Морфеус не допустил ни одной ошибки. Он был осторожен, спокоен, расчетлив. Он четко отдавал каждый приказ. Судя по всему, поначалу он относился ко мне хорошо.

Пока Бог не запустил Свои щупальца поглубже в его голову. Шептал ему на ухо. Его разум превратился с простого любопытства в жадность.

— Там, внизу, все туннели затоплены, — я двинулся вдоль полок, уставленных таким количеством безделушек, которые, насколько я помнил, приносил с собой.