Забрать любовь

Я ехала всю ночь и весь день и к четырем часам дня уже въезжала в Чикаго. Зная, что отец вернется домой не раньше чем через два часа, я направилась в магазин, где когда-то часто покупала художественные принадлежности. Проезжая по улицам, я испытывала очень странное чувство. Когда я здесь жила, у меня еще не было машины. Я ездила только на пассажирском сиденье. Остановившись на светофоре, я подумала о Джейке. Я вспомнила его лицо и его ровное дыхание. Когда-то этого было достаточно, чтобы он тут же появился. Когда зажегся зеленый свет, я медленно тронулась с места, ожидая увидеть его на следующем перекрестке. Но я ошиблась. Джейк оборвал существовавшую между нами телепатическую связь много лет назад. Он знал, что мы уже никогда не будем вместе.

Владельцем художественного магазина был индиец с гладким, как луковица, лицом. Он мгновенно меня узнал.

— Мисси О’Тул! — воскликнул он. — Что вам угодно?

Он сжал перед собой ладони и смотрел на меня так, как будто я только вчера заглядывала к нему в магазин. Я ответила не сразу. Я подошла к резным статуям Вишну и Ганеши и провела кончиками пальцев по прохладной каменной голове слона.

— Мне нужны пастельные мелки, — прошептала я, — альбом и угольные карандаши.

Это вырвалось так непринужденно, как будто мне все еще было семнадцать лет.

Он принес все, что я попросила, и протянул мне мелки на выбор. Я взяла их из его рук благоговейно, как облатку на причастии. Что, если мои способности меня оставили? Я уже много лет не рисовала ничего серьезного.

— Можно я вас нарисую? — спросила я у индийца.

Он с довольным видом расположился между индийскими скульптурами Хранителя мироздания и Бога удачи.

— Лучше места и придумать нельзя, — сказал он. — Если не возражаете, мисси, я сяду здесь. Это очень хорошее место, просто замечательное место.

Я нервно сглотнула и взялась за альбом. Я начала нерешительно рисовать овал его лица, яркий блеск глаз. Белым карандашом я обозначила тонкую сеть морщинок у висков и на подбородке. Я нарисовала его улыбку и его горделивую осанку. Закончив, я сделала шаг назад и критически осмотрела рисунок. Сходство немного подгуляло, но для первой попытки вышло довольно неплохо. Я всмотрелась в фон и в тени на его лице, ожидая рассмотреть скрытое изображение, но кроме штрихов светотени ничего там не увидела. Быть может, я вообще утратила свой странный талант? Эта мысль меня нисколько не огорчила.

— Мисси, вы закончили? Вы ведь не оставите такую замечательную работу себе? — Хозяин подбежал ко мне и просиял, увидев результат. — Вы подарите мне этот чудесный портрет, правда?

Я кивнула.

— Оставьте его у себя. Спасибо.

Я вручила ему набросок и двадцать долларов в уплату за бумагу и карандаши, но он замахал на меня руками.

— Вы сделали мне подарок, и я тоже хочу сделать вам подарок.

Я подъехала к озеру и припарковалась в неположенном месте. Зажав под мышкой блокнот и коробку с карандашами, я расположилась на берегу. День был прохладный, и в воде было мало народу. Купались только детишки в надувных поясах, а мамаши не спускали с них глаз, опасаясь, что их унесет течением. Я села на песок у самой воды и попыталась представить себе Макса. Чтобы нарисовать его, я должна была совершенно отчетливо представить себе его личико. Меня до глубины души потрясло то, что это мне не удалось. Как ни пыталась, я не могла поймать выражение, с которым он смотрит на мир, в котором все для него внове и впервые. А без всего этого портрет Макса был вовсе не портретом Макса. Я попробовала представить себе Николаса и получила тот же результат. Вот его тонкий орлиный нос, густая копна волос… Все это появлялось передо мной и тут же исчезало, как будто он лежал на дне озера, а я смотрела на него сверху, сквозь покрытую рябью водную гладь. Я коснулась угольным карандашом бумаги. Ничего не произошло. Я вспомнила, с какой силой он бросил трубку. Что, если Николас оборвал связь между нами так же, как много лет назад это сделал Джейк?

Стиснув зубы и запретив себе плакать, я уставилась на взлохмаченную легким ветром поверхность озера и начала бесцельно водить углем по альбомной странице. На ней начали появляться завихрения течений и солнечные блики. Несмотря на то что рисунок был черно-белым, мне удалось передать яркую синеву воды. Я продолжала водить карандашом по бумаге и вскоре поняла, что передо мной вовсе не озеро Мичиган. Я рисовала океан, остров Гранд Кайман.