Забытая дорога

Ромка взял еще один перстень и аккуратно соединил их оправы – обруч к обручу, камень к камню. Перстни идеально подошли друг к другу: выступы на одной стороне обруча прочно вошли в зацепление с пазами другого. Получилась занятная штуковина – нечто вроде короткой трубочки с двумя состыкованными камнями на внешней грани.

– Вот, – сказал Ромка, – протягивая Багдасарову соединенные перстни.

– Я понял, что они должны соединяться еще когда рассматривал перстень в кабинете отца. Эти пазы явно предназначены для этих шипов, – Ромка мягко указал пальцем на перстни.

– У тебя хорошее пространственное мышление, – одобрительно покачал головой Багдасаров, – кубик Рубика, небось, в секунды складываешь…

Ромка покраснел от удовольствия. У него действительно было завидное геометрическое воображение.

– А дальше-то что?

– А дальше – вот, – повинуясь внезапному озарению Ромка взял перстни и попытался, перевернув их камнями вниз, состыковать с выступами на торцах каменной полоски замка.

Но у него ничего не вышло. Камень перстня уперся в камень замка раньше, чем соединения на обруче и оправе замка оказались на одном уровне. Неровности камня мешали им состыковаться.

– Как же так? – растерялся Ромка.

– Э-э-э, не спеши, – улыбнулся Багдасаров. – Вот ведь подсказка, – он указал на знаки, выгравированные на подставке замка, – их нужно располагать в строгой последовательности. Это ж ясно, как божий день.

– Правильно! – обрадовался Ромка, взглянув на знаки и убедившись, что он пытался втиснуть седьмой и четвертый перстни на место первого и второго.

– Надо вот так…

Он осторожно взял первый и второй перстни, соединил их и аккуратно состыковал с замком. Камни и не подумали упираться – они подошли друг к другу, каждый выступ нашел свою выемку. Соединение на обруче крайнего перстня ловко сочленилось с торцовыми креплениями на оправе замка.

– Потом так, – подхватил Багдасаров, отсоединяя седьмой перстень от четвертого и закрепив его на противоположной стороне полоски замка. Камни снова подошли друг к другу и крепление перстня с замком сработало.

– И еще вот так, – радостно закончил Ромка, соединив четвертый и пятый перстни и опустив их камнями вниз на камень замка в промежуток между вторым и седьмым.

Теперь на каменной полоске замка на хватало всего двух перстней чтобы получилась длинная, сантиметров десять-двенадцать, трубка, прочно соединенная с замком.

Багдасаров, Ромка и молчун-Дима переглянулись.

– Двух не хватает, – вздохнул Ромка.

Багдасаров выпрямился.

– Ну-ка, где адрес того болгарина?

Осенью Багдасаров добрался до следующего перстня. Он списался с болгарином, договорился с ним и ждал только случая, чтобы переправить перстень из Пазарджика в Киев. Случай подвернулся в октябре: несколько матчей в Болгарии проводили киевские волейболисты. Связка сработала безотказно: перстень под номером три присоединился к своим близнецам. Оставался единственный перстень – шестой, увезенный Степаном Гурьевым куда-то в Сибирь. Багдасаров методично принялся за поиски изредка привлекая Ромку. Они дали совершенно неожиданный результат. Не в Сибири, не где-то далеко, а здесь же, в Киеве, на кладбище при одной из старых церквей, Багдасаров наткнулся на скромный дубовый крест с полустертой надписью: «Русский мореход Степан Гурьев». Перерыв кучу документов и литературы, в том числе церковную библиотеку, он выяснил, что перстня у Гурьева к моменту смерти почти наверняка уже не было. Кому и когда передал он свою реликвию оставалось только догадываться.

Это был тупик, безнадежный тупик и преодолеть его могло помочь лишь чудо. А Багдасаров в чудеса не верил. Отступить сейчас, когда до заветной цели остался лишь шаг, было вдвойне, втройне обидно. Ромка разделял отчаяние Багдасарова, но помочь ничем, увы, не мог.

Однако, история с перстнями на этом не закончилась. Развязка наступила летом следующего года. Ромке осенью предстоял уход в армию. Багдасаров с Димой Федоренко закончили практику и уехали восвояси, в маленький южный городишко. Ромка целыми днями жарился на пляже в Гидропарке, заявляясь домой только для того, чтобы переночевать. В один прекрасный день он обнаружил на зеркале в прихожей телеграмму. Она была короткой; прочитав неровно наклеенные строчки, Ромка сжался и почувствовал в груди прозрачный холодок.

«Восьмого августа открываем дорогу. Будь дома. Багдасаров».

– Восьмого августа, – пробормотал Ромка. – Август… восьмой месяц. Гм, восьмого восьмого восемьдесят восьмого – надо же, сплошные восьмерки, и день, и месяц, и год.

Ромка вздохнул, вспомнив, как уважал Багдасаров эту цифру. Все его футболки неизменно носили на спине восьмерку. Или две. И комната в общежитии была 88-я.

Ромка еще раз вздохнул и на всякий случай вспомнил, когда родился Багдасаров. Результат заставил его вздрогнуть. Восьмого августа, около полудня! Ромка, сообразив, что Славкин друг-неразлейвода Дима Федоренко всего на полтора часа старше, яростно зашипел и стал столь же яростно стаскивать рубашку. В проеме дверей появилась мать.