Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I

В российской истории важный пласт текстов связан с личностями Словена и Руса. Их фигуры достаточно значимы, чтобы их просто так игнорировать. Тем не менее, произошло именно это: по словам Валерия Демина, «в угоду господствующей идеологии и собственным интересам Карамзин, не задумываясь, срубил живое древо начальной русской истории, а из полученных обрубков попытался соорудить нечто невразумительное и несуразное… Историографический идол был встречен с восторгом и немедленно канонизирован: «Дескать, зачем нам легендарно зафиксированное бремя почти 5-тысячелетней истории – хватит с нас и одной тысячи».

Не отвергая мнения Валерия Демина, все же выскажем и другое: на наш взгляд, Карамзин был одним из самых убежденных «западников» среди наших историков. Поэтому версия, выводящая первых русских князей с Запада, была ему близка. Этим и объясняется, почему он игнорировал факты, подтверждавшие другие версии. Дело в том, что русская традиция уже к XVI веку перестала принимать во внимание существовавшую в прошлом западную Русь; исторические следы ее были утеряны. Когда при Петре I немецкие профессора приступили к изучению начал русской истории, они, естественно, поддержали своим авторитетом теорию, которая к тому же льстила их национальному чувству. Создался известный канон, против которого мог выступать либо невежда, либо заядлый «русский шовинист».

Церковь Федора Стратилата на Ручью. 1360–1361. Новгород

Историк В. Н. Татищев занял неясную позицию, одновременно принимая славянское западное происхождение Рюрика и настаивая на том, что варяги были финнами из-за Ладожского озера. Карамзин же вообще не колебался, определенно приняв норманизм.

«Самые крупные первые исторические труды… продолжали распространять в русском просвещенном обществе только идеи норманизма, – пишут В. Буганов и П. Зырянов. – Антинорманисты были гораздо слабее и количественно, и качественно. Если бы они были идейно сплочены, то норманизм был бы опрокинут очень скоро, ибо он держался на глиняных ногах. Порой критика норманизма была убийственна. Но норманизм держался потому, что антинорманисты предлагали еще менее вероятные теории. Например, о том, что руссы были гуннами, готами, кельтами, пруссами и т. д…[7] Разумеется, при таком положении дел общество, даже сознавая все недостатки норманизма, не могло стать на сторону совсем уж нелепых теорий».

Между тем «Сказание о Словене и Русе» до какого-то времени было повсеместно распространено. Ему очень благоволил Петр I, и вплоть до конца XVIII века была еще возможность перехода к иной исторической версии, нежели та, которую мы знаем теперь. Не позже 1789 года в Петербурге появилось издание одного из списков легендарной истории русского народа под названием «Сказание в кратце о скифех, и о славянах, и о Руссии, и о начале и здании Великого Нова града, и о великих государех российских», а менее чем за двадцать лет до выхода 1-го тома карамзинской «Истории государства Российского» был издан четырехтомный труд «Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии» (1798–1799), написанный с тех же позиций. Труд этот приписывается известному просветителю Феофану Прокоповичу (1681–1736), опубликовал же его Н. А. Львов (1751–1803), а помогал ему в предварительном редактировании и комментировании тома, касающегося древнейшей русской истории, профессиональный историк И. Н. Болтин (1735–1792). И хотя в библиотеке Карамзина имелись все тома этого издания, он предпочел создать свой вариант, в котором не было места «лишним» героям и сообщениям.

Подчеркнем во избежание недоразумений: мы НЕ утверждаем, что Карамзин не прав, а отринутые им версии непременно верны. Мы говорим о том, что ни в какой версии нельзя быть уверенным на все сто процентов.

Еще одно интересное имя, упомянутое, например, в Иоакимовской летописи при освещении истории приглашения варягов, – это имя новгородского старейшины (воеводы) Гостомысла. Историки XIX века не жаловали его своим ученым вниманием, ведь сам Карамзин объявил этого последнего представителя Новгородской династии «мнимым», коему нет места в «правильной» версии истории. Затем и советские историки Гостомысла в уме не держали. Этого имени не оказалось уже ни в Большой Советской Энциклопедии, ни в пятитомной энциклопедии «Отечественная история».

Между тем Гостомысл – лицо абсолютно историческое: начиная с XV века он упоминается в Софийских летописях, в Рогожском летописце и других источниках. Однако понятно, почему крамольное имя новгородского князя из рода, противостоящего рюриковичам, оказалось «вычищенным»: он не вписывался в канонизированную и политизированную историю династии Рюриковичей.