Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне

Руководивший германской военной машиной Фалькенгайн определил в качестве главного врага Британию. «История английских войн против Нидерландов, Испании, Франции и Наполеона повторяется. От этого противника Германия ожидать милости не может до тех пор, пока у нее есть хотя бы малейший шанс на успех», Надежда Германии покоится на том, что Британия все делает чужими руками, а в этом отношении первые полтора года войны изменили ситуацию в пользу Германии — Россия парализована, Италия неспособна изменить всю стратегическую ситуацию, «Остается Франция… Но Франция почти достигла предела своих ресурсов».

Если французский народ осознает, что в военном смысле ему не на что надеяться — будет достигнута решающая точка, и лучший меч Британии будет выбит из ее рук» {199} . Нужно просто найти такую точку во французской обороне, которую французы ни при каких обстоятельствах не были бы согласны отдать и начать за нее битву. Отсюда лежала прямая дорога к Вердену, на который Фалькенгайн поставил в 1916 году.

А в Ковно, в своей штаб-квартире, Гинденбург и Людендорф размышляли об опыте 1915 г. и старались не предаваться иллюзиям. Россия оставалась первоклассной военной державой; ее армия представляла собой грозную силу; кризис ее снабжения был смягчен, а ее тылом была самая большая территория мира, населенная жертвенным и терпеливым народом.

Глава третья. Ожесточение войны. 1916 год

Беспечная, чарующая, доводящая до ярости Россия, где женщины, которым нечего есть, носят ожерелья из бесценных жемчугов. Россия, где при двадцатиградусном морозе не существует крытых повозок.

Граф Луи де Робиан, 1920

Начало нового 1916 г. несколько укрепило моральное состояние России — войска под командованием генерала Юденича осуществили прорыв на Закавказском фронте и к середине февраля вошли в город Эрзерум, захватив до десяти тысяч военнопленных. Но на немцев большее впечатление произвела забастовка на военной базе в Николаеве, за которой последовала забастовка 45 тысяч рабочих петроградских доков.

На Западном фронте англичане 29 января начали испытания нового оружия — танков. В течение года хранилось в тайне это детище Черчилля (деньги выделило его адмиралтейство вопреки косности армии), формировался его дизайн и военные характеристики. Сумеет ли танк преодолеть ненавистную траншейную войну? Немцы же открыли год первым в истории потоплением корабля посредством бомбардировки с воздуха.

Первые сомнения Запада

Возможно, что, если бы России удалось еще лет десять прожить без войны и осуществить земельную реформу 1906 г., если бы финансам страны была дана возможность расширить операции Крестьянского банка, если бы при помощи фискальных мер удалось поощрить крупных собственников земли к добровольной ее продаже — тогда крупная и средняя собственность были бы спасены. В противном случае, социалистические утопии становились все более привлекательными для упрошенного крестьянского мышления.

На счет последнего у Запада впервые появились серьезные опасения. Впервые в первые месяцы 1916 г. западные эксперты по России начинают приходить к выводу, что разруха и поражения войны не могут пройти бесследно для русского общества. Грозят воистину великие потрясения — и одной из жертв этих потрясений будет Запад. Палеолог доверяет в феврале 1916 г. дневнику следующую запись: «Русский исполин опасно болен. Социальный строй России проявляет симптомы грозного расстройства и распада. Один из самых тревожных симптомов — это тот глубокий ров, та пропасть, которая отделяет высшие классы русского общества от масс. Не существует никакой связи между этими двумя группами — их как бы разделяют столетия» {200} . Реформируя капитализм, Запад сумел создать достаточно обширный средний класс, который придал обществу необходимую стабильность. Ускоренная же поляризация в России размывала все, что поддерживало общественный статус кво. Дворянская Россия не нашла дороги к России крестьянской. Запад волновал раскол среди русских — он ставил под угрозу Западный фронт.