Читаем ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы) полностью

Все трибуны рукоплещут, Император молвит: "Да!"

Я иду в свою темницу, сохранив остаток сил.

Помни крепко, мой ланиста,

Кто сегодня победил!



МОЙ АНГЕЛ


Мой буйный ангел улетел на Соловки.

Дорога - скатертью. А на душе осталась

Ничем не победимая усталость

И три-четыре рваные строки.


Считая разновозрастные дни

И ночи - блеклым отражением в стакане,

Я всякий раз привычно балаганю,

Чтоб спрятать страх за шумом болтовни.


Влепив пощечину титановым крылом,

За три секунды разгоняется до сотни

Мой ангел, светлый лик с глазами сводни

И исчезает где-то за углом.


Но, удалившись, все же бережет

Меня, удачу подвергая дрессировке.

К примеру, в магазине: "Мне б веревку

И мыло".

"Извини. Переучет".



НОВОГОДЬЕ


В новогодье, с мыслью пойти ва-банк

Собираешь карты козырной масти.

В это время и самый олдовый панк

Ирокез ерошит при слове "счастье".


Нет других дорог, только колею

Николай-Святитель под ноги стелет.

Это значит, что моему белью

В новый год на новой лежать постели.


Можно пальцем в карту. Там отыскать

Точку, где никогда не бывал доныне,

Впрочем, вряд ли так уж полезно знать,

Есть ли жизнь на этой забытой льдине.


Эту книгу с листами из городов

С иллюстрациями из дождя и быта

Пролистать назад я всегда готов,

Даже если азбука позабыта.


В новогодье - дремлющая душа

(Та, на чьих часах без пяти двенадцать),

Заключив, что не холодно ни шиша,

Отправляется ночью по снегу шляться.


РУБАИ


"Три топора" нам Вседержитель дал,

И пить нектар до дна Он приказал.

Я ж только губы омочить успел в стакане,

А собутыльник мой уже под стол упал.


* * *

Мне башню сносит поутру, о мой саки

Зачем мы пили по ведру, о мой саки?

Но вижу я, ты до ларька собрался?

Бери портвейн - он по нутру мне, о саки!


* * *

Жизнь наша - полная параша, мой саки!

Понятий лохи не познаша, мой саки!

Пока братва не собралась на сходку

Давай скорей курнем, папаша, от тоски!


* * *

Дрожали руки - перепил вчера.

Два косяка рассыпал я с утра.

Аллах мне не простил такого небреженья -

И ветер сдул траву всю со стола.


* * *

Вино в стакан мне подливать кончай, о мой саки!

Я зуб даю братве - перехожу на чай, о мой саки!

Покуда нет вина, что не дает похмелья,

Ты мне с бухлом не докучай, о мой саки!


* * *

Сомнений нет - паленой водка та была, о мой саки!

Кругом все мертвые, и печень не цела, о мой саки!

Но я испугу злому нынче не поддамся -

Я выпью с криком: "Караул!" - и все дела, саки!


* * *

Очнулся в морге. Что за дребедень?

Я помню - пили весь прошедший день.

И было весело, а нынче я на полке

Лежу, и бирка на ноге, и крикнуть лень.


* * *

Кажись я умер. Это точно, мой саки?

Тогда мне выпить надо срочно, мой саки!

Налей мне прямо в гроб крепленого сухого,

А крышку прихвати гвоздями прочно, о саки!



БЕЗВОЗВРАТНОСТЬ


Я так же безвозвратен, как снег в твоей ладони,

Как водка, без стакана допитая в плацкарте.

Мне в позабытый город входить по лужам в марте,

Когда лицо чужое рука родная тронет.


Весло на плечи вскинув, найти свою Итаку

Гораздо проще, если ты заучил на память

Все войны, на которых тебя случалось ранить,

Все направленья ветра и емкость бензобака.


Иначе - возвращенье становится привычным

Исходом от порога к такому же порогу.

Подобием зеркальным еще одной дороги,

Где счет меридианов стал чем-то очень личным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
60-я параллель
60-я параллель

«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.

Георгий Николаевич Караев , Лев Васильевич Успенский

Проза / Проза о войне / Военная проза / Детская проза / Книги Для Детей