Забытое приключение Тарзана

Хант почувствовал, что его грудь сдавило. Разве было не достаточно, что их преследовала эта безымянная тварь, но теперь даже некуда было бежать. Он и Джад-бал-джа оказались в ловушке.

Возвращаться по пути, которым они пришли бесполезно. Создание будет блокировать их путь. Оно знало, что загнало их в этот угол, и теперь Хант мог слышать этот дребезжащий и шелестящий звук еще громче, чем раньше. На самом деле, единственным, что оказалось громче этого шума, был стук его сердца.

Туннель наполнился неприятным запахом существа, а Джад-бал-джа присел, подергивая хвостом, больше не нервничавший, но готовый к бою, когда наступит момент.

Хант обвел факелом вокруг туннеля и поднял его вверх. Над ними находился разлом в горных породах. Это не был большой раскол, но его было достаточно, что, если бы они сумели взобраться туда, то могли бы проскользнуть через него дальше вперед.

Хант закрепил факел между двумя камнями, засунул копье сзади за пояс, а затем попытался отыскать опору для рук и ног. Это оказалось относительно легко. Большое количество скальных обломков торчало из стены туннеля. Хант начал подниматься. Он двигался быстро. Когда человек достиг вершины в стене туннеля, он повернулся и посмотрел на дыру, которая, как он мог видеть с этой точки зрения, вела в узкий туннель. Это был немного опасный прыжок, но это был прыжок не на такое уж большое расстояние.

Хант, затаил дыхание и прыгнул, ухватившись за внутреннюю поверхность туннеля, и подтянулся внутрь. Он посмотрел вниз. Джад-бал-джа не двигался. Хант не был уверен, что лев поймет его, но он знал, что он должен был поговорить с ним и попробовать хоть что-то. — Давай!

Лев поднял голову и посмотрел на Ханта, сидящего над ним. Нума мгновение изучал Ханта, а затем взглянул на стены. Он взбежал на большой кусок скалы, и, когда Хант отошел в сторону, лев легко прыгнул в открытый проем.

Мгновением позже факел начал мерцать, и что-то шевельнулось в туннеле ниже. Его тень подползла к стене пещеры. Колотящееся сердце Ханта яростно забилось, стуча в его виски, как барабаны бонго. Он не мог видеть ничего ясно в тени умирающего и мерцающего факела, но то, что он увидел, буквально проморозило его до костей.

На самом деле, мерцание умирающего факела придавало существу еще более странный внешний вид, как будто его изображение было нарисовано на картах в различных позициях, а невидимый игрок перетасовывал сейчас эти карты, придавая зверю иллюзию движения. Это должно было быть лишь иллюзией.

Потому что Хант никогда не видел, чтобы кто-то так двигался.

Мгновение спустя, Хант решил, что его движения все же были похожи не на сменяющиеся карты, а скорее, на старый фильм, только быстрее. Тварь щелкала и грохотала, как заводной пудель на кафельном полу, но это существо имело такой вид, как будто оно было создано из одних палок, приклеенных к одному более крупному бревну. Эти палки заменяли созданию руки и ноги. Палки были обернуты в мумифицированную кожу, с узлами, расположенными там, где должны были быть мышцы. Подобная палке или деревцу тварь обладала большими крюками на своих «руках», словно богомол, и головой, напоминающей большая гниющую тыкву, полную очень неприятных, изогнутых зубов, созданных явно не из кости, а какого-то темного хитинового материала, подобного скелетной структуре насекомых.

В мозгу Ханта не было никаких сомнений, что это было то, что он видел изображенным на наскальных рисунках. Но рисунки, которые заставляли это создание выглядеть, как бешеный богомола, не показывала его мерзостную истинную внешность.

Это было чудовище из бездны. Оно передвигало свое тело, как будто то не подчинялось естественным законам работы мускулатуры животного или насекомого. Оно поворачивало свою голову почти полностью вкруговую. Тварь забрела в тупиковый коридор, как избалованный ребенок, который потерял свою игрушку.

Существо подняло голову и увидело Ханта и Джад-бал-джа, глядящих вниз. И тварь улыбнулось. Если почерневшую тыкву, с пастью, полной корявых, хитиновых зубов можно было назвать улыбающейся. Факел, мерцая над этой улыбкой, придавал зубам красноватый отблеск.

Затем факел погас.

***

Солнце поднялось розовой сферой на поразительно голубом небе, и день сразу же стал жарким. Всю ночь Хенсон просидел над телом Смолла, наставив свою винтовку на связанного Уилсона. Ни он, ни Уилсон не говорили и не спали. Уилсон был не в состоянии сделать почти ничего, связанный Хенсоном так туго, как только это было возможно, а сам Хенсон находился в такой черной и яростной лихорадке, что все, что он мог сделать — это сдержаться не опустошить весь заряд винтовки в человека, хотя Уилсон находился в беспомощном положение.