Читаем Забытые битвы империи полностью

Забытые битвы империи

Что же делал комендант крепости в последние дни Артура, если даже он не пожелал лично присутствовать во время последнего боя, скрываясь на дачных местах вместе с адмиралом Виреном, если он во имя самолюбия не приехал ко мне с советом? Когда я послал парламентера, то позаботился ли он о здоровье нижних чинов, выпущенных больными из госпиталей?

Он три раза объезжал войска — правда, из рядов этих войск слышались нелестные для него отзывы: кто этот генерал, — мы его в сражении не видали, — был даже такой случай, в наивной простоте рассказанный апологетом генерала Смирнова, военным судьей, генерал-майором Костенко. Когда этот генерал объезжал полка, то его солдаты приняли за коменданта и спрашивали распоряжений, — но все это не могло помешать коменданту хоть в день сдачи быть полезным Артуру. Глядя на измученные лишениями осады, ранами и цингою лица больных героев Артура, комендант ни одним словом не приостановил наплыв больных и раненых, строившихся для подсчета японцами числа пленных. Он, который так много кричит о своем патриотизме, сияющий и веселый, радовался, что растет цифра сдавшегося гарнизона, и потирал от удовольствия руки! Что ему позор России, когда явилась возможность раздуть огонь — всему миру показать: «Вот как сдался Стессель — с целою армией». И злорадно подсчитывая число рядов, генерал Смирнов чувствовал, что настало время его торжества — торжества интриги, обмана и доноса.

Я не объезжал войска — мне было больно, безвыходно тяжело, но, если бы я знал, что злоба генерала Смирнова перешагнет и через этот предел — жизнь, здоровье войск, — я бы сам явился к палатке, где пересчитывали пленных, и выпил бы лучше чашу унижения до дна во имя спасения жизни не только нескольких тысяч, но даже одного солдата. Но генерал Смирнов, чуждый гарнизону, считавший жизнь солдат — «бегунцов и смердов», как он говорил, за ничто, бросил во имя личных счетов со мной на чашу обвинения жизнь этих героев. Бедные жертвы зависти и злобы, герои титанической борьбы, вы покоитесь на кладбищах Артура, но будет время, когда предстанем мы на суд Божий с генералом Смирновым — вы явитесь там свидетелями за меня и скажете, во имя чего потеряли вы свою жизнь.

Генерал-лейтенант Стессель

1907 год.