Забытые чувства

Каллиста организовывает это шоу из года в год, дабы объединить всех женщин Короны. Мне никогда не было там места, просто потому что я не ее дочь. Но на этот раз все иначе. Более недели назад отец объявил меня своей преемницей. И на первый взгляд, все приняли это, даже если и не показывали обратного. Я была на каждом совещании вместе с отцом, участвовала в пытках, заново разбиралась с внутренним устройством Короны.

Но что будет, как только отца не станет? Мне нужно пообщаться с женами моих будущих капо, сблизится с ними, узнать, как на самом деле настроены их мужья. Мужчины даже не подозревают сколько информации выдают, просто потому что не принимают женщину за разумное существо.

Оставив сестер в спортзале, я направилась в свою спальню и обнаружила там Агату, выходящую из моей ванной комнаты.

– Птичка, – улыбается она. – Я приготовила тебе ванну со льдом, как ты и просила.

– Grazie (итал. «спасибо»).

Она собирается уходить, но вдруг останавливается, замявшись на месте, словно хочет сказать что-то еще.

– Говори, Агата. – вежливо прошу я, чувствуя капли пота, стекающие по спине.

Ее взгляд теплеет. На лице отражается гримаса сочувствия. Она снова раскрывает рот и тут же прикусывает нижнюю губу, затем подлетает ко мне.

– Ты же будешь в порядке? – ее теплые ладони обхватывают мои холодные.

Мое тело невольно замирает от такого простого вопроса. Или тепла. Трудно сказать.

– О чем конкретно ты говоришь? О приеме или…

– Обо всем. – качает головой, в глазах появляется этот странный блеск. – Ты сильная, uccelino (итал. «птичка»), я знаю, но не могу не волноваться. Capirci (итал. «понимаешь»)?

Если бы мое сердце все еще было способно на чувства, оно бы согрелось теплом от ее заботы. В каком-то смысле Агата стала мне матерью, которой у меня никогда не было.

– Я в порядке. – заверяю я ее и добавляю. – Настолько, насколько это возможно.

Она понимающе кивает и подарив мне еще одну свою, по-матерински теплую, улыбку, выбегает из комнаты.

Я буду в порядке, говорю я себе еще раз. Продержусь столько, сколько нужно. Ради своих сестер. Ради Лео и Лукаса.

Предварительно сняв с себя спортивную одежду, я подхожу к ванне со льдом. Она располагается прямо напротив окна, что выходит в сад.

Сделав глубокий вдох, опускаю одну ногу, затем вторую и следом все тело.

Сначала чувствуешь легкое покалывание, граничащее с болью, а следом наступает онемение. В детстве, когда отец наказывал меня за проступки моих сестер, только ледяная ванна могла снять телесную боль. Позже сестры выросли достаточно, чтобы самим нести ответственность за свои действия, но моя привычка осталась. Холодная вода помогает сохранить контроль и рассудок, помогает вспомнить о том, что я все еще живу.

Кубики льда стучат друг о друга, и мысли возвращаются в нужное русло. Каждая клеточка моего тела ощущается как нечто живое. Забавно, что большую часть времени я не считаю себя таковой. Сердце ускоряется в груди, пытаясь разогнать горячую кровь по венам, но я не шевелюсь, пока не чувствую полное онемение. Тело, будто бы становится чужим. Это тот самый момент, когда я понимаю, что пора выходить. Задержав дыхание, погружаюсь под воду. Чудовище внутри меня ликует, наслаждаясь пустотой. Оно питается ей.

Стиснув кулаки, резко сажусь, затем поднимаюсь на дрожащие ноги. Теплый воздух обжигает кожу, насильно проталкивая жизнь в мое окоченевшее тело, но не душу. Там по-прежнему дыра.

***

Весь остаток дня, до самого вечера я работаю. По большей части анализирую. Корона контролирует три города. В каждом по два капо. И Лос-Анджелес, и Лас-Вегас тесно связаны с Сан-Франциско. Одно не может работать без другого. Но судя по динамике, Лас-Вегас начал резко набирать мощь. Чего быть не должно. Сан-Франциско всегда должен оставаться в плюсе. Очевидно, кто-то из местных капо, Бернардо или Мартино перерабатывает, и вовсе не на благо моей семьи. Отец еще упомянул, что мне снова нужно наладить поставки алмазов. И теперь ясно зачем. Гонки и казино Лас-Вегаса приносят намного больше денег, и это я уже не говорю о наркотиках и проституции…

– Мастера приехали. – кричит Бьянка, вырывая меня из моих мыслей.

Я выпрямляюсь в кресле и оборачиваюсь. В комнату входят две молодые девушки с огромными чемоданами. Они должны сделать мне прическу и макияж.

– Какого цвета будет платье? – спрашивает одна из них.

– Черное. – тут же отвечаю я, указывая на кровать, где лежит вышеупомянутое платье.

Девушка коротко кивает, и они обе приступают к работе.