Забытые пьесы 1920-1930-х годов

ЦАЦКИН(многозначительно). Не всех ведь…

ЛЕЙБ ГЕР наклоняется к БУХГАЛТЕРУ и что-то шепчет.

БУХГАЛТЕР с мимикой качает головой. Поднимается.

БУХГАЛТЕР. Я пойду. До свидания.

ЦАЦКИН. Что вы, я вас не пушу, нам нужно еще о деле говорить.

БУХГАЛТЕР (явно польщен). Я буду здесь через час.

ЦАЦКИН. Тогда без вас я нем как рыба.

Проводит его со слащавой улыбкой. БУХГАЛТЕР уходит.

ЭЛЕОНОРА. А я пойду похлопотать по хозяйству, приготовлю вам закуску и…

ЦАЦКИН. … уют. Не возражаю.

ЭЛЕОНОРА, кокетничая, уходит.

ЛЕЙБ ГЕР. А теперь мы поговорим о деле.

ЦАЦКИН. Хорошо. Я предлагаю вам, реб Гер, открыть табачную фабрику на Буге. Рекой мы ее приводим в движение и будем вместе работать. Я обязуюсь: первое (понизив голос), никто в округе не посмеет открыть такое же предприятие и, второе, я раздобуду дешевые бандероли…^{146} Будьте спокойны, ответственность падет целиком на меня, так как фабрика будет на мое имя; наконец, я вам гарантирую пятьсот процентов заработка. Вознаграждение после первых успехов. Согласны?

ЛЕЙБ ГЕР (вынимая из кармана пробу пшеницы и играя с зерном). Ваше предложение, понятно, заманчиво, но нужно его обмозговать.

ЦАЦКИН. Понятно, понятно. Вы этот вопрос пока обдумывайте, а я с дочерью вашей буду обозревать природу.

ЭЛЕОНОРА ЛЕЙБОВНА у дверей.

ЭЛЕОНОРА. Прошу к столу.

ЦАЦКИН (слегка обнимая Гера, направляется к двери). Вы обдумайте, взвесьте положение, а я буду любоваться природой. (У самой двери, громко.) Я безгранично люблю природу.

Занавес

.

Акт третий

Обстановка второго акта. Входит ЛЕЙБ ГЕР с пробой муки в руках. Садится, берет на язык пробу, долго жует, выкладывает на палец и разглядывает ее. Вытирает палец. Напевая, ходит по комнате, громко позвякивая монетами в кармане. Входит ЦАЦКИН.

ЛЕЙБ ГЕР. О, вы уже встали.

ЦАЦКИН. Я живу по Мюллеру^{147}. Встаю вовремя, принимаю ванну, занимаюсь гимнастикой.

ЛЕЙБ ГЕР. Вы самый настоящий москвич.

ЦАЦКИН. Простите, не только москвич, но и культурный человек вообще.

ЛЕЙБ ГЕР. Пусть будет так. Как вам спалось?

ЦАЦКИН. Кубатура комнаты недостаточна для человека. Зелень расположена далеко от окна. Подушки слишком мягки. Наконец, пол устлан коврами, для сна это вредно. Вы понимаете, в этих коврах немало пыли…

ЛЕЙБ ГЕР (смеясь). Мы не знали, что вы такой требовательный. К следующей ночи все будет сделано по вашему Люллеру.

ЦАЦКИН. Не Люллер, а Мюллер.

ЛЕЙБ ГЕР. Хорошо, пусть будет даже Бюллер.

ЦАЦКИН. Да, кстати, эта дорога, которая ведет к мельнице, арендована вами?

ЛЕЙБ ГЕР. Вчера она еще не была арендована, а сегодня… она уже моя.

ЦАЦКИН

(развязно). Сегодня я, а завтра ты^{148}.

ЛЕЙБ ГЕР (весело). Пока райтехники существуют, мы обеспечены.

ЦАЦКИН. Ваш райтехник просто берет?

ЛЕЙБ ГЕР. Что значит — берет? Не только руками, но и ногами, а кто не берет? Га.

ЦАЦКИН (смеясь). Вы шутник.

ЛЕЙБ ГЕР. О, вы меня, Ефим Степанович, еще не знаете, я дипломат.

ЦАЦКИН. Оптик — втираете очки.

ЛЕЙБ ГЕР (смеясь). Да, да, и хорошо втираю. Ай, я вас начинаю любить. Вы умница.

Входит ЛИПА.

ЛИПА. Здравствуйте, реб Лейб.

ЛЕЙБ ГЕР. Здравствуй, здравствуй. Знакомься с приехавшим из центра товарищем.

ЛИПА

(сухо кланяясь). Очень приятно.

ЦАЦКИН (слащаво). С сознательным рабочим познакомиться всегда приятно.

ЛИПА (не обращая внимания на Цацкина). Реб Лейб, я должен с вами говорить.

ЛЕЙБ ГЕР. Садись, что за официальность. Первый год ты меня знаешь.

ЛИПА. Разговор очень серьезный.

ЛЕЙБ ГЕР. Садись прежде всего. (Стучит вошедшей жене.) Подай нам три стакана кофе.

ЛИПА. Я пришел к вам не кофе пить.

ЛЕЙБ ГЕР (улыбаясь). А, чтоб тебя придушило, кормилец мой, садись и говори.

ЛИПА. Рабочие выдвигают требование, чтобы Элеонора Лейбовна прекратила свое вмешательство в дело мельницы.

ЛЕЙБ ГЕР (к Цацкину). Вы слышите?

ЦАЦКИН. Это требование вполне законно.

ЛЕЙБ ГЕР (слегка недовольным тоном). Откуда вы знаете, что требование рабочих законно? Моя дочь понимает в мельничном деле больше, чем все рабочие, вместе взятые.