Забытые союзники во Второй мировой войне

В июле 1920 года он, ветеран-подпольщик и один из самых проверенных кадров РСДРП(б), получил назначение в «буферную» Дальневосточную республику, где в качестве её премьера и министра иностранных дел напрямую столкнулся со всеми советско-китайско-монгольско-японскими интригами. И именно ему было поручено создать из бойцов монгольского батальона 5-й армии первое правительство Монгольской народной республики. Именно он привёз в Москву к Ленину Сухэ-Батора, который в знак признания заслуг Шумяцкого наградил его званием «Почётный гражданин МНР» и орденом Красного знамени Монголии № 1. Таким образом, для Шумяцкого Монголия была, как сказали бы сейчас, «проектом». И в монгольско-тувинском споре он был, понятно, на чьей стороне. По причине чего в его лице Сафьянов получил врага.

Из телеграммы Шумяцкого Сафьянову:

«Если осуществите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции, в пределах прав, данных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю Минскеру и Грунштейну. Уполномоченный и член Реввоенсовета Шумяцкий»^{185}

.

Сафьянова всё это сломало. Измотанный, он тяжело заболел и лишился дара речи. В Туву на его должность был направлен представитель НКИД Фальский. Но когда Сафьянов оправился, люди опять шли не к Фальскому, а к нему, к Эккендею. Это, конечно, задевало самолюбие Фальского, и он постарался как можно скорее избавиться от своего конкурента. Когда Сафьянов уехал в глубинку закупать пушнину, его заочно исключили из партии как «буржуазный элемент» (каковым по происхождению он, конечно, и был). А вскоре Сафьянов получил предписание исполкома русской трудовой колонии о немедленном выезде из Тувы. Иннокентий Георгиевич пошёл за объяснениями к Фальскому. Но тот его не принял.

Иннокентий Сафьянов на закате жизни в Подмосковье

В итоге, 25 сентября 1924 года семья Сафьяновых на плотах выехала за пределы Тувы. Как выяснилось, навсегда.

Татьяна Верещагина пишет:

«В Москве у него было много друзей, занимавших разные партийные посты, которые обратились в ЦИК за разъяснениями. Но разъяснений никаких не последовало, сказали, что вышло недоразумение. Сафьянова восстановили в партии, но в Туву ехать больше не рекомендовали. Некоторое время он жил в Усинске, организовал там добычу золота, пытаясь тяжёлым физическим трудом заглушить душевную боль, потом возглавил усинскую коммуну, колхоз.

Но душа его была в Туве. Несколько раз он пытался с семьёй вернуться в родные края, но на границе пропускали всех, кроме Эккендея. А в Туве имя его стало запретным. Единственное, что оставили, — маленькую фотографию на стенде музея, которую я и видела в своём детстве».

Последние годы жизни прошли в подмосковном Солнечногорске, где он скончался в феврале 1953 года. Всю жизнь он писал стихи и рассказы, многие из них посвящены отвергнувшей его Туве, которая, тем не менее, именно его трудами стала независимой страной и даже полноправной участницей Второй мировой войны.

На фронт

Первые две сотни тувинцев-добровольцев были зачислены в 25-й отдельный танковый полк (с февраля 1944 года он был в составе 52-й армии 2-го Украинского фронта). Полк воевал на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии. Из числа этих танкистов был и первый тувинец, ставший Героем Советского Союза: механик-водитель танка Т-34 Хомушку Чургуй-оол.

В его наградном листе отмечалось: