Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 1

Если сравнивать Даниила Ратгауза с теми, кого уже нам удалось вспомнить, то Александр Аммосов приходится ему полным антиподом. Последний никак не заботился ни об авторском праве, ни о судьбе собственных сочинений. Совсем иное дело Даниил Ратгауз. Намерения на этот счёт выпускник юридического факультета имел самые, что ни на есть, серьёзные. Ещё будучи студентом, он рассылал письма известным литераторам и композиторам в надежде на их внимание, а когда в 1893 году у него вышел первый сборник, то начал рассылать и его. Это может показаться удивительным, но такой метод заявления о себе сработал: на некоторые его тексты выдающиеся русские композиторы написали романсы. Вот небольшой отрывок из письма Ратгауза Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову: «Многоуважаемый г-н профессор! Не имея удовольствия знать Вас лично, я, тем не менее, решаюсь обратиться к Вам с нижеследующим предложением. Не желаете ли Вы иллюстрировать Вашей прелестной музыкой несколько моих стихотворений? Буду рад, если прилагаемые при сём вещицы Вам понравятся…Я буду бесконечно рад, если некоторые из песен моих Вам настолько понравятся, что Вы удостоите их Вашей прелестной музыкой, и серия романсов Н.А. Римского-Корсакова на мои слова была бы мне высшей наградой за те муки и тернии, которыми усыпан путь каждого, обречённого на творчество».

Когда П. Чайковский написал на его стихи романс, ссылка на это событие стала у Ратгауза обязательной во всех письмах к своим знаменитым современникам с просьбой рассмотреть, включить, напечатать, оценить…

Он даже обратился к известному редактору и критику Семёну Афанасьевичу Венгерову поместить о нём заметку в Критико-биографическом словаре: «Я не решился бы Вас просить об этом, если бы не имел убеждения, что стихи мои не бесталантливы…» И дабы Венгеров не написал чего лишнего, пишет такую заметку сам о себе: «Стихотворения его [Ратгауза (В.М.)] выделяются из произведений других современных поэтов мелодичностью, искренностью, безыскусственностью… Поэзия его – поэзия неуловимых ощущений, тихой грусти и неги, и его более чем кого-либо, можно назвать последователем Фета».

Вскоре Даниил Ратгауз всех запутал и стал действительно знаменит. Большей частью общаясь по переписке, он у своих адресатов создавал впечатление непосредственной вовлечённости в высший свет литературной жизни, и никто уже не мог разобраться: где его по-настоящему хвалят, а где – всего лишь выдумка оборотливого литератора.

Вокруг имени Ратгауза была создана атмосфера безусловного признания. Хотя иногда дело доходило до неловкости и конфуза.

Например, была запущена легенда о том, что Лев Толстой очень ценит стихи Ратгауза и из всех современных поэтов признаёт только его. На что автор «Войны и мира» даже имел намерение обратиться в суд.

«Никогда никакого мнения не заявлял о стихотворениях Ратгауза», – писал Лев Николаевич. Для подтверждения этой легенды, Ратгауз даже у себя в кабинете повесил портреты Л. Толстого, Чайковского и Чехова – чтобы никто не мог усомниться в его причастности к сонму великих.

Надо сказать, что на популярность Ратгауза работали и вполне объективные обстоятельства. Романсы Чайковского, часть из которых была написана на его стихи, очень любил исполнять премьер петербургской оперы Николай Николаевич Фигнер. Кроме того, действительным его поклонником сделался Яков Полонский, немало способствовавший популярности Даниила Ратгауза. «Я грелся около Ваших стихотворений, как зябнущий около костра или у камина», – писал Яков Петрович в предисловии к одному из стихотворных сборников Д.М. Ратгауза.

Жил Ратгауз по преимуществу в Киеве и Москве, но всякий свой «набег» в столицу предварял хорошо продуманными газетными публикациями.

Нельзя сказать, что у популярного автора не было литературных недоброжелателей. Но вот явных врагов у него не было. И к таким вряд ли можно относить Валерия Брюсова, на что не раз ссылался сам Даниил Ратгауз. Брюсов называл Ратгауза «поэтом банальностей», только-то и всего.

К моменту (1906) выхода в издательстве М.О. Вольфа Полного собрания сочинений Д. Ратгауза, его популярность начала падать. Причин падения интереса к его творчеству Даниил Максимович понять не смог, во всём обвиняя невзыскательность и низкий интеллектуальный и культурный уровень современного ему общества.

Февральскую революцию Ратгауз встретил восторженно, приветствуя её гимном «1-е марта 1917». Однако Октябрьской революции не принял, перебравшись из пролетарской Москвы в 1918 году сначала в Киев, а затем в 1921 году эмигрировал в Берлин, откуда окончательно перебрался в 1923 году в Прагу.

В Чехословакии был участником литературного кружка «Далиборка» и считался крупнейшим в стране русским писателем-эмигран-том. Последние годы Даниил Максимович тяжело болел, однако даже прикованный к постели продолжал работать. К концу его жизни им была подготовлена к печати книга новых стихотворений, издать которую так и не удалось.