Борис Батыршин

ЗАБЫТЫЕ В НЕБЕ

«В глубине души он знал, что, раз увидев звезды, больше не сможет быть счастлив».

Р. Хайнлайн «Пасынки Вселенной».

«Лишь два пути раскрыты для существ,

Застигнутых в капканах равновесья:

Путь мятежа и путь приспособленья.

Мятеж — безумие;

Законы природы — неизменны».

М. Волошин «Путями Каина».

ПРОЛОГ

За полтора года до описываемых событий.

— Ну что, готова? Тогда — вперёд!

Прощальный взмах руки, толчок — и доска отделяется от борта «Зодиака. Это её последнее плавание: триста метров между торчащими из белой пены валунами, а потом — ещё шестьсот сорок в свободном падении. Масса воды, вместе с которой доска сорвётся в этот полёт, подножия скалы не достигнет — струи водопада, одного из самых высоких в мире, рассеются мириадами мельчайших капель где-то полпути к земле — и выпадут на окрестных скалах, на листьях пальм и стеблях лиан обильной росой.

Но сначала надо преодолеть эти триста метров.

Под ногами неслышно замурлыкал движок — аккумуляторы отдавали энергию в экстренном режиме. Для этого процессор питания перепрошили в расчёте на то, что проработать придётся всего три с половиной минуты, но с запредельной нагрузкой, выводящей оборудование из строя. Ровно столько понадобится, чтобы моторная доска с наездницей преодолела извилистый фарватер и на последнем прямом участке, ведущем к краю почти семисотметровой пропасти, набрала максимальную скорость.

Штанга управления сжата в правой руке, левая отведена назад для равновесия. Поворот… ещё… резко вильнуть, впритирку обходя гряду острых камней…

Полный ход!

Тридцать пять метров. Всего тридцать пять — но для дорогущего, самого мощного в линейке фирмы движка этого довольно. Буруны, ярящиеся в проломах, стремительно приближаются, растут — но только один из них годится, чтобы ринуться с него в полёт.

Двадцать метров… десять…

Девушка присела — и в самый последний момент, когда доска уже зарылась в пену, резко подпрыгнула, рванув штангу на себя — так, чтобы доска не сковырнулась с края водопада, а ушла с него прыжком, словно ударный беспилотник, стартующий с трамплина авианосца.

Десятки, сотни раз отработанное движение ног, и доска, кувыркаясь, улетает вниз. Рывок кольца — и перепонки вингсьюта с лёгким хлопком высвобождаются из кармашков, пришитых вдоль боков, от запястий до лодыжек, и таких же, на внутренних сторонах ног. «Умные» нанонити, вплетённые в ткань, сокращаются, подчиняясь команде процессора, и принимают продиктованную сложными расчётами форму. Перепонки ловят набегающий поток, превращая тело из кувыркающегося камня в птицу, нетопыря, белку- летягу. Теперь — раскинуть руки и ноги, выровняться…

Восходящий воздушный поток подхватывает её, направляя прочь от каменной стены.

— И-й-й-я-я-а-а! Я лечу!

Свист воздуха заглушает восторженный вопль, но это неважно — мир его услышал. А ещё — увидел море джунглей, скалы с туманными бородами самых высоких в мире водопадов, которыми славится этот регион Центральной Америки.

«..пусть видят! Пусть завидуют! Пусть знают — так тоже можно! Главное: решиться, рискнуть, сорваться в безумное падение — и превратить его в гимн отчаянной, безумной свободе! Смотрите, люди, сидящие перед мониторами, на которые идёт сейчас картинка с экшн-камеры! Смотрите, впитывайте то, что чудом протискивается через кремний процессоров, долетает до спутника по специально арендованному на такой случай каналу, чтобы вернуться на поверхность планеты, оседлать сигнал вай-фай, не раствориться напоследок в пикселях домашних экранов — и добраться-таки до вас, жалких, протирающих штаны на своих диванах…»

— Ий-й-я-я-а-а! Смотрите, люди! Завидуйте! Учитесь! Я — лечу!.. Лечу!.. лечу!!!

Самая последняя, самая навороченная модель смарт-вигнсьюта позволяет — при хорошем пилоте и попутном ветре, разумеется, — преодолеть не меньше пяти километров на километр высоты.

А она — хороший пилот.

Нет! Лучший! Самый лучший!!!

— Я лечу!..

Часть первая

Вперёд и вверх

I

— Здравствуйте, дорогие друзья. Вы смотрите еженедельный выпуск программы «Слово для Леса и Мира»…

Под аккомпанемент тревожной музыки на экране замелькали шпили московских высоток, утопающие в кронах гигантских дубов. Их сменили угловатые, плюющиеся огнемётами, танки, ломящиеся сквозь джунгли. Потом возникла глухая, в чёрных подпалинах, бетонная стена, из-за которой вздымались к небу стволы гикори вперемешку с обглоданными, словно рыбьи скелеты, сплошь обросшими лианами, остовами небоскрёбов. Заставка прошла, и на экране, на фоне логотипа немецкого спутникового канала, возник упитанный господин в очках с тонкой оправой и демократичном джемпере.