Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов

Меня судят, меня обвиняют в убийстве, а я знаю, что невиновна. Но по лицам судьи и присяжных я вижу, что они для себя уже решили, что я виновна. Допрос на суде – всего лишь формальность. Я знаю, что не важно, что я скажу, и не важно, что сказал бы какой бы то ни было свидетель (никаких свидетелей не видно), дело решено, и нет смысла защищаться.

Во всех этих сновидениях главное – чувство полной беспомощности, которое парализует все функции и ведет к паническому состоянию. Неодушевленные предметы, животные, люди – все беспощадны; вокруг никого из друзей; помощи ждать неоткуда. Корни этого чувства полной беспомощности – в неспособности пациентки избавиться от желания мстить, отказаться от борьбы с матерью. Но сами по себе эти сны не являются исполнением какого бы то ни было желания. Здесь – желание жить, и отсюда страх подвергнуться нападению, будучи бессильной защитить себя.

Особенно интересны и важны повторяющиеся сновидения, которые некоторым пациентам снятся в течение нескольких лет, иногда всю жизнь, насколько они могут помнить. Как правило, эти сны выражают главную тему жизни, ее лейтмотив, и часто дают ключ к пониманию причин невроза или позволяют разглядеть важнейшую сторону личности. Иногда сон остается неизменным, иногда происходят более или менее незначительные изменения, которые свидетельствуют о внутреннем прогрессе пациента – или, так тоже случается, о его деградации.

Девочка пятнадцати лет, выросшая в нечеловеческих и крайне губительных условиях (отец бил ее, пил, издевался над ней; мать время от времени сбегала с другими мужчинами; голод, холод, грязь), пыталась покончить с собой в десятилетнем возрасте и еще пять раз после этого. Сколько она себя помнила, ей все время снился такой сон:

Я на дне ямы, стараюсь выбраться наверх, уже достаю до края и держусь за него руками, и в это время кто-то подходит и наступает мне на руки. Мне приходится убрать руки, и я падаю обратно на дно.

Едва ли нужно объяснять этот сон; он исчерпывающе выражает жизненную трагедию этой девушки – то, что с ней случилось и как она это воспринимает. Если бы этот сон приснился пациентке один раз, мы должны были бы допустить, что в нем проявилось чувство страха, возникшее однажды, в связи с какими-то особыми испытаниями. Но в данном случае регулярная повторяемость сновидения заставляет предположить, что ситуация, отраженная в сновидении, – центральная тема жизни девушки, что сновидение выражает глубокое и неизменное убеждение, и тогда становится понятно, почему она снова и снова пыталась покончить с собой.

Вот одно сновидение, первое в серии повторяющихся сновидений, в которых тема остается неизменной, но тем не менее происходят значительные изменения:

Я в тюрьме и не могу выбраться на волю.

Позднее сновидение стало таким:

Я хочу пересечь границу, но у меня нет паспорта, и на границе меня задерживают.

Потом еще:

Я в Европе в порту, мне нужно сесть на корабль, но кораблей нет, и я не знаю, как мне уехать.

Последний вариант сновидения такой:

Я в каком-то городе, у себя дома. Я хочу выйти на улицу. Я открываю дверь, она не поддается, я толкаю ее с силой – она открывается, и я выхожу.

Все эти сновидения объединены одной темой. Это страх быть запертым, быть в заключении, не иметь возможности «выйти наружу». Что означает такой страх в жизни пациента – нам сейчас не важно. Но этот ряд сновидений показывает, что с годами страх сохранялся, однако становился все слабее: от тюрьмы до труднооткрывающейся двери. Если сначала пациенту кажется, что он не может убежать, то в последнем сновидении он может, посильнее толкнув, открыть дверь и выйти наружу. Мы видим результат существенного развития человека, происшедшего за эти годы.

VII

Символы в мифе, сказке, обычае и романе