Забытый путь

Ускоряясь, я залетел на крыльцо — широким взмахом баронского меча расчистив дорогу через сброд Белого Отряда, потеснивший было кнехтов тамплиеров. Ультрамариновая вспышка перед глазами — и, оказавшись рядом с удивленным чернокнижником, я взмахнул мечом, по-прежнему стараясь не пользоваться силой стихии. За моей спиной пронзительно громко гремела сталь, раздавались сдавленные крики, с противным скрежетом лопались вскрытые мечами Геральта доспехи.

Даже не оборачиваясь на задержавшегося в столкновении у дверей спутника, я побежал по знакомым коридорам — по которым уже проходил в теле Юлии. Мыслей практически не было, все заслонял чей-то близкий животный ужас смерти — совсем как тогда, когда на площади Помпей погибала Ребекка. Вот только сейчас я понимал, что это не она — однако, несомненно, кто-то мне знакомый.

Залетев в зал совета — чувствуя, что опаздываю, телепортацией приблизился к плотной группе золотых гвардейцев. Увидев ультрамариновую вспышку перед глазами, материализовавшись перед строем защитников, моментально ушел в сторону, скользнув во времени. Пользуясь эффектом неожиданности, пробил тесный строй — как тяжелый шар для боулинга раскидывает кегли, — и заскочил в едва приоткрытую дверь зала со змеиной ямой и жертвенным алтарем.

— Виктор, быстрее! — с плавным, смягчающим «в» и «р» английским акцентом, произнесла Моргана — чародейка в закрытом комбинезоне с лиловыми вставками стояла на краю ямы, заполненной змеями, держа наготове два посоха с крупными артефактными накопителями в оголовьях. Увидев знакомое лицо — я встречался с Морганой в теле Юлии, а еще раньше видел ее в очень горячей и пикантной ситуации на Карте Хаоса, — я на мгновенье замер.

— Эстер! — вздохнула с облегчением вздрогнувшая чародейка и продолжила на английском: — Я так рада тебя видеть!

Мое лицо по-прежнему было закрыто грязно-белым платком, оторванным от плаща авантюриста Белого Отряда — вероятно поэтому чародейка спутала меня с бароном-разбойником из Гиблой топи.

— Готова? — на русском спросил колдун из ямы.

Там, снизу, на жертвенном алтаре была распростерта, сияя от магического напряжения, египетская богиня-стервятник — Нехбет. Абсолютно нагая, избавленная даже от символических деталей одежды, гарпия была парализована заклинанием; но я каждой клеточкой ощущал раздирающую ее мучительную боль. Все тело крылатой девушки крест-накрест пересекало несколько глубоких порезов, из которых сочилась густая кровь, стекая по желобу стока к подножию алтаря.

Шевелящаяся масса змей единым организмом встревоженно извивалась по краям ямы — явно инстинктивно паникуя от происходящего — в центре алтаря пульсировал сгустившийся ужас и невиданная магическая сила умирающей на жертвенном камне богини.

— Мэри? Готова? — с ноткой раздражения переспросил колдун — он стоял в месте концентрации боли и силы, готовясь нанести последний удар жертвенным ножом, не отрывая взгляд от распростертой на алтаре крылатой девушки.

Вязко чмокнув, голова Морганы съехала вниз по косому порезу — меч барона удивительно легко перерубил доспех духа и шею застигнутой врасплох чародейки. Так же легко перерезал он вскинутые с жертвенным ножом руки колдуна. Ошарашенно глядя на две культи, чернокнижник потратил роковое для себя мгновение на замешательство, а я пригвоздил его в полу, потянув в себя его силу, стараясь забрать жизнь без остатка.

Полыхнул мраком клинок, кашлянул черной кровью колдун, а мне под кожу ринулась склизкая и омерзительная энергия колдуна-некроманта — несовместимая с жизнью. Боль столкновения была непередаваемо жуткой, а моя энергия стихии столкнулась с темной сущностью колдуна с такой силой, что взрывом нас разбросало по противоположным стенам ямы. Выдохнув и исторгнув изо рта клубы черного дыма, я поднялся, превращая в кашу придавленных змей, и со стоном — преодолевая сопротивление одеревеневших от боли мышц, побежал к колдуну. Тот, барахтаясь на спине и шевеля культями — вокруг которых клубился мрак, словно выращивая новые конечности, также пытался встать. Ему серьезно мешал торчащий из груди меч — но искрящийся багровым клинок был окутан тягучими лоскутами тьмы. С разбега я пнул чернокнижника ногой в лицо — так что тот ударился о стену, потеряв ориентацию во времени и пространстве.

На краткий миг я замер — передо мной был человек, едва не убивший Ребекку, — и меня пронзило отчетливым желанием его убить. Но как это сделать, не представлял — если с обычными людьми и повелителями стихий получалось просто забрать энергию жизни, то сейчас, когда передо мной была заполненная эманациями чужой боли и посмертных страданий оболочка чернокнижника, я не понимал, что делать. Это почувствовал и колдун, обнажив в усмешке черные от крови зубы. Зря он так — ощерившись, даже не понимая толком, что делаю, я во временном скольжении прыгнул на него, вбивая колено в грудь, скользнув вороненой сталью доспехов по вспоровшему на груди куртку колдуна багровому мечу.