Забытый солдат империи

– И это видел? – удивился Вадим. – Что ж ты на меня тогда с колом побежал? Я ведь и зашибить мог по случайности.

– А зачем вы с Люськой гуляли? Я видел.

– Не с Люськой, а с Люсей, Люсенькой, а то она точно от тебя убежит. Эх…

«Что б он со мной сделал, если бы узнал, где и как я провел ночь?»

– Жди.

Он поднялся в номер.

– Люся, собирайся, за тобой муж приехал.

– Сергей? – удивилась Люся и заплакала. – Я не поеду.

– Поедешь, как миленькая, и будешь строгать с Сергеем защитников Родины. Только к хорошему врачу сходи. Мой курс психотерапии закончился. О нем тебе нужно помалкивать. Гуд бай.

– Я не поеду.

– Ну ладно, – неожиданно согласился Вадим. – Сейчас отправим Сергея в Белгород, а с тобой потрахаемся всласть оставшуюся неделю. Так? Так тебе Эва говорила?

Люся молчала.

– Он хороший, твой Сергей. И смелый. Вчера меня палкой по голове огрел. Ты его люби.

Люся заплакала.

– Собирай вещи. Глупые курортные романы кончились. Впереди у тебя целая жизнь в прекрасном городе Белгороде. И держись подальше, на пушечный выстрел от таких, как я. Ты лучше нас. Меня с Эвой. И Сергей лучше. Когда-нибудь ты это поймешь…

Он не стал ее провожать до выхода…

22

Эпилог

Наутро за Вадимом вместо коменданта зашел его водитель и сказал, что обстоятельства изменились, комендант никуда не поедет, так как ему надо следить за порядком. В стране государственный переворот, наконец-то этого предателя Горбачева убрали. Но, если Земцову нужно, его подвезут до гагринского поезда.

…В поезде все только и говорили о ГКЧП и о том, что творится в Москве. В отличии о московских настроений в вагоне преобладала поддержка путчистов. Может быть, кто и думал иначе, но не решался об этом сказать.

Меньше чем через сутки Земцов был дома. Он набрал известный ему номер телефона, затем другой, но в трубке были только длинные гудки. Он звонил еще много раз по обоим номерам, но никто не отвечал.

…Прошло два года. Летом 1993-го он поехал в Ригу. Официальным поводом было задание редакции написать о притеснениях русскоязычных в Латвии, но единственным его желанием было – увидеть Эву. В Риге он, действительности, был у бабушки в раннем детстве, и запомнилась она ему только тем, что в кафе там подавали молоко к кофе в отдельных крохотных молочниках. Да еще странным случаем, когда на него, русского пацана, на могиле Яниса Райниса замахнулся костылем какой-то старик-националист. Нынешняя Рига показалась ему еще более чужой, чем в детстве. Коллеги из русской газеты без труда нашли ему Эвин адрес. Оказывается, она была известной в республике журналисткой.

На подходе к ее дому он увидел полицейские машины и понял, что опоздал. Он зашел в кафе напротив. Ему было видно все. Из дома вынесли двое носилок, накрытых простынями, и погрузили в «скорую». От толпы полицейских отделился человек в штатском и зашел в кафе. Он в упор смотрел на Вадима. Тогда Земцов сделал первое, что пришло ему в голову: засунул палец в нос и стал с видимым удовольствием в нем ковыряться. Филера передернуло от русского свинства и он вышел из кафе.

Вадим уезжал на следующий день. Моросил мелкий дождь. На рижском вокзале он купил газеты. В них было сказано, что Эву убил любовник. При попытке штурма полицией квартиры любовник оказал сопротивление и также был убит. Хотя, скорее, о «балтийской шпроте в масле», как обозвала себя когда-то Эва, стало кому-то известно, и «руку Москвы» убрали, а затем убрали и исполнителя. Или Эва к тому времени уже начала действовать и проиграла. Ведь разведчики они были все же плохие.

Никто Земцова не искал и в последующие годы. Может быть, папку с его личным делом кто-то успел бросить в огонь, когда осатанелая толпа свергала железного Феликса, может быть, его время еще не пришло. Он ждал. Ждал, когда придет ЕГО время.

Если оно придет…

…Люся же родила четверых детей и счастливо жила с Сергеем.

2009 год.