Питер Блэк

Забывчивое божество

– Где это я? – застыл немой вопрос в пустоте.

Он огляделся. Вокруг, отсюда и до бесконечности царило абсолютное ничто.

– Допустим…, – произнёс одинокий голос, но скорее от растерянности, нежели от понимания дела. – И, кто я вообще такой? – ему показалось, что, как и прежде, ответ моментально появится сам собой, но время шло, и ничего не случалось. Пока он ждал, то успел возмутится, разозлиться, поспорить сам с собой, расстроившись, наконец, смириться, и в конце концов, грустно оглядев бытие, констатировать удручающий факт:

– Похоже, что я ничего не помню!

Но голос был позитивной сущностью, поэтому произнеся первое, произнес следом:

– Если так, то придется начать все с начала, и первым делом я назову это все, – он обвёл внимательным взглядом бесконечность вокруг себя, одновременно пробуя ее на вкус, наощупь, на цвет и миллионами других своих органов чувств, и волна созидательного энтузиазма захлестнула его. – Пусть все, что меня окружает и частью чего являюсь я сам… будет… ээээ… – он лихорадочно выдумывал название, перебирая миллионы звуковых комбинаций, алфавитов и фонем, – скажем… ээээ… называется… мир! – получившееся слово пришлось ему по вкусу.

Довольный проделанной работой, голос обернулся и увидел прямо перед собой изумительный голубой шарик, такой красивый и гармоничный, что невольно умилился:

– А эту прелесть я назову Земля, – сказал он и подумал, что это весьма хорошо.

– Теперь посмотрим поближе! – в предвкушении чего-то необычного, он зазумил пространство. Шарик увеличился сначала в десятки раз, затем в сотни, а потом и в тысячи. По мере приближения, голос моментально сканировал окружающее, на лету формируя новые воспоминания.

Поначалу он увидел твердь посреди воды и назвал ее сушей, а собрание вод назвал морями, два светила – светило большее, для управления днём, и светило поменьше, для управления ночью нарек солнцем и луною. Увидел он, что произрастит земля зелень, траву, дерево, и душу живую: птиц, что летят над землёю по небесной тверди, и скотов, и гадов, и иных зверей земных, и узрел наконец человека, различив мужчину и женщину, которые повелевали другими созданиями земными, и тогда он решил, что всё это, весьма хорошо.

– Эти люди выглядят достаточно разумно, – посетила его новая мысль. – Может, самые умные из них что-то обо мне знают!

Он начал изучение человеческой культуры и вскоре понял, что все, с чем люди сталкивались в жизни, то обязательно записывали в свои толстые книги. Тогда, не теряя времени, он принялся за чтение. За какие-то доли секунды он прочитал все научные труды, созданные светилами человеческой мысли, но нигде так и не нашёл упоминаний о своей сущности:

– Странно, неужто я так ничтожен, что они не заметили моего присутствия? – расстроился голос.

Тогда без особой надежды он начал читать все подряд и прозу, и публицистику, и когда обратился к знаниям спорным, не основанным на опыте и наблюдениях, а лишь на домыслах и фантазиях, внезапно нашел, что искал. Среди совершенно чудных суеверий, анимизма, спиритизма, астрологии, нумерологии, психозов и карт таро он с удивлением узнал себя самого в сказании о Боге. Сначала голос отверг совпадение, таким диким оно показалось ему с первого взгляда, но, приглядевшись как следует, понял, что сходство весьма значительно. И лишь, изучив сей вопрос сполна, исполненный одновременно и смущения, и вселенского благочестия, он наконец произнес своё новое имя:

– Стало быть, я и есть Бог!

Вторя его гласу, небеса вдруг наполнились ветром, а моря волнами – всколыхнулась природа.

– Посмотрим, на что же я способен!» – встрепенулось новоиспеченное божество. Силой одной только мысли оно поднчло часть земли, и тут же новые горы вознеслись до небес.

– А вот так! – радуясь своей силе, божество добавило воды в океаны, и многая суша погрузилась в пучину. Наслаждаясь своими возможностями, голос все более веселел.

– Да я всемогущ! – восторженно восклицал он, заворачивая в атмосфере смерчи и разбрасывая вокруг себя молнии.

Наигравшись вдоволь с природой, ему захотелось повелевать людскими умами, столкнуть меж собой те абстрактные понятия, что столетиями держали мир людей в шатком равновесии. И стоило ему пожелать этого, тут же на земле разразилась война. Брат пошёл на брата, а сын на отца. Смерть и горе наполнило людские селения. Увидев несчастных, объятых горем, он вдруг сжалился над людьми. Размышления о добре и зле остановили его демонический пыл. Постепенно проникся он людской моралью, и тогда множество иных вопросов посетило его разум:

– Если я есть Бог, если я всемогущ и властвую на миром, зачем же я скрываю от людей своё присутствие? – задумалось голос. – Почему я ни разу не вышел к ним и не сказал во всеуслышание: «это я ваш Господь, поклонитесь мне!» Почему обо мне молчит наука? Почему люди путают меня с голосами, звучащими в их головах? Почему я являюсь лишь избранным, доведенным до отчаяния или находящемся при смерти? И наконец, почему все вокруг говорят, что познать меня можно лишь через веру, хотя вот же я есть?