Зачарованные клады России

Тем временем в окрестных селах — Шатрищах, Старой Рязани, Усторони, Исадах, Ярустове — вовсю заработал черный рынок драгметаллов. Из рук в руки переходили "золото витое", "золото плетеное с перст толщиною", "свертки волоченого золота", "серебряные караси", "лемешки серебряные", "серебро литое брусками". Золотые изделия, по-видимому имевшие большую художественную ценность, разламывались и превращались в "отсечки", "усечки", "отломки", "куски". Пушкарь Вялин купил у Васьки Ломова, отчима находчика клада Абрашки Сергеева, "два отломка чепи золотой". Усторонскому священнику Тарасу принесли на продажу пруток серебра, "сверток волоченого золота" и "свиток тянутого золота, длиною в четверть аршина с лишком, а толщиною гораздо толще человеческого большого перста, а то золото тянуто в сережное тонкое кольцо". Серебряных дел мастеру Алексею Кобыляку из села Подол наперебой предлагали золото и серебро. "Буде чистое серебро — возьму", — отвечал Кобыляк. Серебро оказалось "чистым"…

Слухи о находке клада достигли усторонского помещика Елисея Житова, который, как мы помним, имел с Ртищевым "ссору большую за вотчинные дела". Житову не пришлось воспользоваться кладом: львиной его долей завладел Ртищев, меньшая часть осталась в руках крестьян, а Житову не досталось ничего. То, что клад был найден на спорной земле, подлило масла в огонь, и в Москву немедленно полетел "извет", в котором Житов вдохновенно врал о том, что ртищевские крестьяне нашли целый "погреб", в котором находились "караси серебряные и золотые, и чепи гремячие, и доска серебряная". Эти сокровища, продолжал Житов, преступно утаены Ртищевым и его крестьянами от великого государя, и вдобавок, найдены на земле, которая вообще-то должна принадлежать ему, Житову — "царь, государь, смилуйся, пожалуй…".

Прибывшие со стрельцами из Москвы стольник А.М. Бороздин и подьячий Приказа тайных дел П.Ф. Оловеников деятельно взялись за сыск. Их активным добровольным помощником стал помещик Житов — он доносил на крестьян, собирал слухи, искал свидетелей. Одной из первых жертв сыска пал "честный человек" Иуда Прокофьев — у него в огороде оказались схоронены три бруска утаенного серебра: как выяснилось, сын Иуды, Гришка, был в числе восьми пастушков — находчиков клада. Пришлось честному человеку подставлять задницу под кнут…

Энергичными мерами, с применением пытки огнем и расспроса с пристрастием, были разысканы четыре бруска серебра и два куска золота. Откуда-то вдруг нашелся даже один из "лазоревых камушков": он якобы "закатился в подпол" — бывает… По указанию Житова следователи выезжали на место находки клада в поисках мифического "погреба", "обрыли земли сажень с шесть и больше, а погреба никакого нет и признаков погребных не сыскано". Убедившись, что собрано все, что можно, следствие прекратили и выпустили из тюрьмы подвергшихся жестоким пыткам мальчишек — находчиков клада.

Что же это был за клад? Судя по описаниям серебряных "брусков", которые называли еще "карасями" и "лемешками", это были слитки серебра весом около 200 г (полфунта) "мерою в длину два вершка, шириною в вершок, а в толщину в полвершка" (9 х 4,5 х 2,25 см). Это описание полностью соответствует "гривне серебра" — главной денежно-весовой единице Киевской Руси, хорошо известной археологам и историкам. Гораздо интереснее изделия из "волоченого" и "свитого" золота, украшенного "лазоревыми камушками", — тут, увы, можно только гадать, что за "узорочье" попало в руки кутуковских пастушков, потомков тех "удальцов и резвецов рязанских", что сложили свои головы снежной зимой далекого 1237 года.

СЛОВО И ДЕЛО

— Слово и дело государево за мной!

С этими словами московский жилец, дворянин Савва Тухачевский явился в Стрелецкий приказ. Немедленно доставленный "к роспросу", он показал, что ему известно о большом кладе, утаенном от казны.

В 1677 году, по словам Тухачевского, некий крестьянин монастырского села Городища явился к архимандриту Брянского Петровского монастыря и сообщил, что нашел большой клад: "За рекою Десною, в Карачевском уезде, вверху реки Снежети, в Верхопольском лесу в пустом городке старинное разбойничье положенье — денежную великою казну: девять кубов медных с деньгами с серебряными, да три куба золотых платиц, да ломаных образных окладов, да погреб со всяким ружьем да с ломаною медью".