Зачем я ему?

Мы валяемся на кровати. По телевизору идет какое-то кино, но я не смотрю на экран. То, что рассказывает Ник, меня ошеломляет. У него есть свой бизнес? Отдельный от его отца? И Дмитрий Александрович за спиной сына выкупил долю у Воронова? Обалдеть!

— А ты думала: я — геймер, который днем и ночью режется в «стрелялки»? — притягивает к себе ближе, и я удобнее устраиваюсь на его груди.

— Думала! — прячу от него лицо, но он не дает увернуться.

Смотрю на него, растворяюсь в его взгляде.

— Я ошибалась.

Он молчит, размышляет о чем-то. А я боюсь слово сказать, будто оно может разрушить что-то очень ценное, что у нас есть.

— Сначала не верил, что из этого что-то получится. Просто делал, что нравится. Столько идей в голове крутилось… А Даня программировал. Дядя Артема помог с заказчиками, даже не было особых проблем. Вообще не воспринимали это серьезно, деньги тут… Да в неделю спускали больше, чем за месяц зарабатывали. Наверное, так и осталась бы игрушкой, но Даня вцепился, как проклятый: пахал. Ему-то бабки нужны…

Впитываю в себя каждое его слово. Прежде никогда столько о себе не рассказывал, не думаю, что он вообще много кому чего рассказывает.

— Он же не такой, как вы. Ну… я имею ввиду… Как он вообще с вами?

— Не лезь к нему с этим… Отец настаивал на учебе в Лондоне. Мне все равно было, но он требовал, чтобы я в его бизнес впрягся.

— А ты не хотел…

— Не хотел. Он… Я думаю, мать не смогла с ним, потому что давит слишком, продавливает под себя любого. В бизнесе так и надо… Но не с мамой и не со мной…

— И ты решил, что игры помогут тебе…

— Ну да, наняли еще нескольких разрабов, все деньги уходили на это. Себе почти ничего не оставляли… Мама тогда помогла, ей даже объяснять не пришлось. Потом только купил эту квартиру, — кивает в сторону.

— Мне показалось, он тебя очень любит…

— Что он хотел? — тянется к пульту, выключает телевизор.

— Не знаю. Я думала, он хотел, чтобы я… перестала с тобой… общаться. Он так смотрел на меня на этом награждении… Думала, дырку прожжет… Обо мне спрашивал, о детстве, даже о бабушке. А потом сказал, что ты в Лондон через месяц уедешь и…

Не знаю, не могу это сказать, так неловко, это ведь все разрушит… С чего Леднев-старший вообще взял в голову, что Ник мог мне предложить поехать с ним. Мы ведь даже не встречаемся.

— Варь?

— Не важно.

— Так неважно, что ты сразу покраснела?

— Он… Я не знаю, почему он это спросил… Мне кажется, он не так все понял… Я…

Замолкаю, хочу слезть с кровати, но меня не пускают.

— Что спросил-то?

Я не знаю, как это произошло, будто кто-то вместо меня взял и сказал. Я словно со стороны услышала свои слова:

— Спросил, предлагал ли ты мне переехать вместе в Лондон.

Вижу по лицу, как удивлен, он точно не ожидал такого и, конечно, совершенно не думал, что меня можно… что со мной можно… Такой холод внутри, кажется, даже руки свело.

— Я не понимаю, как такое могло прийти в голову, я ничего ему не говорила… Вообще никому… Я совсем не…

— Поехала бы со мной?

Обрывает мою бессвязную речь, а я вздрагиваю не столько от вопроса, сколько от взгляда. Такого же жесткого, цепкого, как у отца.

— Я? Я не… Ну ты же…

— Так как? — смотрит так, будто, и правда, ждет моего ответа. Но это ведь невозможно.

— С тобой?

Смотрю на него и знаю, что другого ответа быть не может. И назад дороги уже нет. Неважно, что он об этом подумает.

— Да.

Улыбается так, словно знал, что именно это я и скажу.

— Моя девочка! Иди сюда, — прижимает меня к себе еще сильнее, а меня потряхивает от волнения, я, правда, это сказала? — Не предлагал, потому что уже решил, что никуда не поеду.

— А если бы поехал? Позвал бы? — теперь уже я пытаюсь прочитать ответ по его лицу.

— Без тебя бы вряд ли уехал, — поглаживает большим пальцем мою шею. — Тебя даже под присмотром бывшего спецназовца оставить нельзя.

Он усмехается, а у меня в глазах — слезы. От огромного облегчения. Я даже представить себе не могла, как на самом деле была напряжена. Не сегодня, не эти дни, когда он уезжал, не тогда, когда мы были вместе в Москве. А уже несколько месяцев, когда он буквально ворвался в мою жизнь, когда я сжималась от одного взгляда Никиты, а потом, как наркоман, ловила его внимание. И мне было мало. Смотрю, как он вытирает слезы со щеки и не верю, по-прежнему не верю, что у нас может что-то получиться. Я даже надеяться себе не разрешала и сейчас не разрешаю.

— Почему? — выдавливаю из себя это слово.

— Нет ответа, Варь, — шумно выдыхает. — И подвоха нет никакого.

Снова прижимает меня к себе, зарывается пальцами в волосы и рассказывает, как случайно обратил на меня внимание из-за активности Машки, как я напомнила ему детство, как стал присматривать за мной, а я все равно попадала в разные истории.

— Шарахалась от меня, как от чумного. К себе вообще не подпускала, сбегала постоянно… Я тебя чем-то обидел тогда?