Зачем я ему?

— Ладно! Звони, как освободишься.

— Спасибо! Спасибо, что осталась — бросается мне на шею, как только Леднев скрывается из вида. — Я тут одна сдохну просто!

— Не сомневалась, что завалит! Не верила, что сдам, — снова рассматриваю зачетку, как будто там сейчас исчезнет отметка…

— Зассала Мегера! — Машка потягивается. — Побоялась с Айсом ругаться. Видно же всем, как он на тебя смотрит. Все серьезно, да?

— Не знаю, может быть… Главное, что он никуда не уезжает. Я так счастлива, Маш! Поверить не могу сама…

— Ну класс, что еще сказать. Ты теперь у него жить будешь? После ремонта ко мне не вернешься?

— Не думала вообще об этом. У него жить не буду, конечно. Рано же. Мы только-только…

— Ну да, конечно! — смотрит на меня пристально, и мне хочется спрятаться от этого взгляда.

— Ты где ночевала сама? Ник сказал, тебя Даня привез…

— Да забудь про Даню, — отмахивается. — Придурок блаженный. — Папа поздно вечером приехал, сказал, яйца открутит этим ремонтникам. Это они виноваты, прикинь, после того нашего потопа умудрились проводку в ванной задеть… Короче, к сентябрю въеду, не раньше, может, даже позднее. А еще папа нашел продавца квартиры, хочет судиться.

— Так ты где ночевала-то?

Она что, вопрос мой не слышала?

— Варь, в квартире вещи твои остались, ну там одежды немного, книжки свои ты не все забрала. По мне так выкинуть их надо, провоняло уже безвозвратно. Заберешь сегодня? Завтра уже ремонт начинаем…

— Заберу, конечно. Мань?

— А?

— Рассказывай!

— Че рассказывать? Сейчас? Ладно, пошла я…

Машка выходит минут через сорок. Довольная.

— Сдала?

— Трояк. Вот же сучка, долбила меня, думала, неуд впаяет. Но обошлось. Сама удивляюсь.

Мы спускаемся на улицу. Отличная погода, сидеть в здании нет никакого желания. До сих пор не верю, что пронесло, что Оксана не завалила. Она так смотрела на меня и около машины, и на экзамене. Наверное, разорвала бы на части, если могла. Он точно со мной? Мысли перекинулись на Айса. Мегеру, и правда, бросил. Ради меня?

— Ты теперь не поедешь со мной летом домой? — Машка сидит на лавочке, копается в телефоне.

— Почему это? — заглядываю в сотовый, точно чатится с кем-то…

— Ну, у тебя теперь парень, да еще какой парень… Другой круг общения, статус, все дела.

— Свихнулась? Ничего не изменилось. Мне только надо будет с работой договориться. Я им обещала с июля полный день работать, но, может, на четверг и пятницу отпустят, так на четыре дня приеду. А потом можно и на выходных приезжать. Если ты не против.

— Я не против. А вот Леднев наверняка не обрадуется. Он же меня терпеть не может. — И снова у нее этот страх во взгляде. Давно его не видела.

— Ты опять Никиту боишься? Он что-то сделал?

— Сделал, не сделал… Ты знала, что они с Рыжим — друзья? Не просто знакомые, а прям вот друзья?

— Ну… Ник Даню из Индии вытаскивал… Наверное. А что?

— Сказал, чтобы близко к нему не подходила. Сказал, кто угодно, но только не Даня! Варь, какого хрена, а? Он вот так всеми распоряжается? Им, тобой, теперь и мной?!

— Беспокоится за него, — пожимаю плечами. — Ты же видишь, Даня, он немного… чудаковатый, что ли… Слушай, а о чем вообще речь? Сама говорила, что это позор твой.

— Конечно, позор! — убирает телефон в джинсы. — Но это мой позор. Что хочу с ним, то и делаю! Айс пусть не лезет.

Я так и не поняла, что у Машки творится. При чем тут Даня, если из универа она уезжает с Лехой. Отец обещал снять дочке квартиру поблизости, а пока Епифанцева в отеле живет. Ну так она мне сказала. Не верю, знаю ведь ее как облупленную. Договорились, что сегодня до шести вечера заеду к ней, вещи заберу.

Звоню Никите, не отвечает. Странно. Набираю сообщение, пишу, что освободилась и жду его в сквере универа. Привыкла как-то быстро, что он рядом всегда, а когда его нет…

— Варя? Варя!

Оборачиваюсь. И тут же вздрагиваю, она тут что делает?

— Привет. Ты помнишь меня? Мы познакомились на награждении.

Она что, думает, я ее забыла? Девушку, которая теперь невеста Стаса? Не представляю, чтобы со мной было, узнай я о них еще полгода назад. Но сейчас все по-другому. Есть Никита и я, и я изменилась. Только рядом с ним я понимаю, как сильно я изменилась за эти три года.

— Конечно, помню. Привет, Юля. Что ты делаешь здесь?

Смотрю на хрупкую невысокую девушку, она выглядит еще моложе, чем я. Лет на 16–17, наверное, минимум косметики. Волосы, собранные в хвост. Обычные джинсы, футболка. Подросток. Как я?

Смотрю на нее, она волнуется. Очень волнуется. Смотрит по сторонам, будто ищет кого-то… Зачем она здесь? Мы со Стасом все закончили.

— Я все знаю. О тебе и Стасе, — выдает после долгого молчания. — Он мне рассказал.

Не слышу в ее тоне ни обиды, ни каких-то обвинений. Она просто говорит об этом, как о факте, и я не понимаю, что мне с этим делать. Чего она хочет?

— Все-все?

— Про то, как вы с детства были вместе, как он помогал тебе с учебой. Что ты часто бывала у него дома, а он у тебя. Что вы были… влюблены, — вот тут она запнулась. — И про аварию тоже рассказал.

— А что было после аварии рассказал?

Мне не жалко ее, она сама сюда пришла. Только зачем?!