Зачем я пошел в армию(СИ)

Боевой дух личного состава части 13666 подвергался все новым испытаниям. Настало время валютного кризиса. По закону, военнослужащие, проходящие службу за границей Российской Федерации, получают денежное довольствие в валюте. Но, как известно, законы в вооруженной армии из-за нехватки времени никто не читает. Поэтому миротворцы и военнослужащие ГРВ получали денежное довольствие в российских рублях, и с них удерживали подходный налог, который с военнослужащих за границей удерживаться не должен. А еще при обмене на приднестровские рубли, ласково называемые пыриками, теряли около 10% на курсовой разнице. Когда же рубль в очередной раз показал свою деревянную сущность, реальная ценность российских денег в течение недели просела в три раза, а вскоре обменники вообще перестали их принимать. Не думаю, что можно словами описать выражение лиц военных в те дни. Эдакая смесь отчаяния, злости, надежды и безысходности. Говорящие головы в телевизоре уверяли граждан, что причин для беспокойства совершенно нет - ведь экономика телевизорной России не зависит от курса доллара. Но военнослужащие, чья зарплата при обмене обесценивалась в три раза, почему-то думали иначе. Наиболее ярким примером, характеризующим в то время отношение солдат ко всему окружающему, послужило одно происшествие на разводе суточного наряда. Среди военнослужащих деловито прохаживались звездоносцы с группы контроля, наугад опрашивая солдат на знание обязанностей. Проверяющий обратился к сержанту-ветерану с дежурным вопросом:

- Обязанности?

- Не знаю.

За годы службы солдат перечитывает, запоминает, забывает и снова перечитывает такое количество всяких разных инструкций и обязанностей, что не знать их он просто не может. Поэтому у проверяющего случилось небольшое утыкание. Каменное лицо сержанта выражало полную индифферентность к происходящему. Проверяющий решил попытать счастья еще раз.

- Ну, ты ж учил?

- Неа.

- Ну, хоть читал?

- Неа.

Поняв, что с сержантом ему не справиться, проверяющий слил нерадивого солдата начальнику штаба Калякину. Тот сразу же решил показать, как надо ставить на место строптивых военных:

- Товарищ сержант! Расскажите свои специальные должностные обязанности!

Сержант окинул Калякина безучастным взглядом, тяжело вздохнул и спокойно произнес:

- Тварищ полковник, вы курс видели? Какие обязанности?

Калякин, захлебываясь от злости, разразился гневной тирадой о предателях, ржавых гвоздях, увольнении и прочей ахинеи. И все. С тех пор солдат на разводе особо никто не опрашивал, а на все претензии отцов-командиров солдаты грустно отвечали:

- Вы курс видели?

Курс, впрочем, видели не все. Так, время от времени прибывало молодое пополнение. Малая часть с большой земли просачивалась через кишиневский аэропорт, остальные же набирались в основном из местных. Тех, кто прибывал с России, забрасывали вопросами:

- Вот скажи, нафига ты сюда приперся? Ты курс видел? Да тебя здесь засношают до смерти.

Новоиспеченные солдаты удивленно мотали головой, выражая полное недоумение. Тогда им доходчиво объясняли, что к чему, и они быстро паковали чемоданы обратно. Но некоторые оставались. Так, прибыл как-то парняга, родом из Приднестровья, но давно обжившийся в Москве. На все вопросы он радостно отвечал:

- Да я готов к жести! Я так и хотел!

При этом он демонстрировал железную непоколебимость своих намерений.

- А ты чем там, в армейке занимался? - спросил я его.

- Служил в должности оператора БПЛА - беспилотного летательного аппарата! - гордо произнес москвич.

- А тут будешь оператором БСЛ - большой саперной лопаты! - подбодрил я его, дружески похлопав по плечу.

Через месяц службы москвич перестал улыбаться и стал какой-то дерганный, а потом вообще куда-то пропал.

Приезжал как-то один пограничник. Послужив везде, где только можно, он каким-то чудом подженился на местной девчонке, а та перетащила его на свою историческую Родину - ПМР. К рассказам товарищей о нюансах миротворческой службы он отнесся скептически, сказав, что повидал много чего, и готов ко всему. При этом он достал заранее припасенные штурмовые перчатки и сопутствующую экипировку.

- Красава! - похвалил я его, - хороший прикид. Жаль только штурмовать тебе в основном придется собачьи какашки.

Погранец оказался парнем неглупым, и после двух недель службы стал высказывать вслух мысли, издали похожие на сожаление:

- Надо срочно переводиться! Что за членота тут происходит?

Через пару месяцев он вроде как перевелся. По крайней мере, больше я его не видел.