Зачем России Европа? - Избранные статьи

Совсем иначе должен был относится князь к своим вольным дружинникам, служившим ему по договору. Эти ведь могли и «отъехать» от сеньора, посмевшего обращаться с ними, как с холопами. Князья с патерналистскими склонностями по отношению в дружинникам элементарно не выживали в жестокой и перманентной междукняжеской войне. Достоинство и независимость дружинников имели таким образом надежное, почище золотого, обепечение – конкурентоспоспособность сеньора. И это вовсе не была вольница. У нее было правовое основание – договор, древнее право «свободного отъезда». Так выглядел исторический фундамент конституционной традиции России. Ибо что, по сути, есть конституция, если не договор между «землей» и государством? И едва примем мы это во внимание, так тотчас и перестанут нас удивлять и полноформатная Конституция Михаила Салтыкова 1610 года, и послепетровские «Кондиции» 1730-го, и конституционные проекты Сперанского и декабристов в 1810-е, и все прочие – вплоть до ельцинской. Они просто НЕ МОГЛИ не появиться в России.

Актуальные политические выводы, следующие из двух схематически очерченных выше объяснений происхождения двойника, противоположны. Первое – это приговор, не подлежащий обжалованию. А второе вполне укладывается в формулу «испорченная Европа». Причем «порча» эта не в самой даже средневековой дихотомии. Память о ней давно бы исчезла, когда б не обратил в холопство всю страну Грозный царь и не закрепил «порчу» в долгоиграющих институтах -- фундаменталистской церкви, крепостничества, «сакрального самодержавия», политического идолопоклонства, общинного рабства, военно- имперской государственности.

История, однако, «порчу» эту снимает. Медленнее, чем нам хотелось бы, но снимает, Вот смотрите. В 1700 году исчезла фунаменталистская церковь, в 1861-м -- крепостничество, в 1917-м – «сакральное самодержавие», в 1953-м – политическое идолопоклонство, в 1993-м – общинное рабство. Осталась имперская государственность. Может ли быть сомнение, что обречена и она? В порядке дня последнее усилие европейского «гена» России.

История учит нас не впадать в отчаяние. Ни при каких обстоятельствах. Меня убедил в этом Чаадаев. Но сумел ли я в свою очередь убедить в этом читателя?

Source URL: http://www.snob.ru/profile/11778/print/73342

* * *

Журнальный зал | Неприкосновенный запас, 2007 N1 (51)

Александр Львович Янов (р. 1930) - историк, профессор Университета города Нью-Йорка в отставке, автор книг: «Россия: У истоков трагедии 1462-1584» (М.: Прогресс-Традиция, 2001), «Патриотизм и национализм в России 1825-1921» (М.: Академкнига, 2002).

 

Александр Янов

Россия и Европа.

1462-1921*

История учит даже тех, кто у нее не учится, она их

проучивает за невежество и пренебрежение.

В. О. Ключевский

«По мере того как шли годы, - признавался в предисловии к своей книге “Открытое общество и его враги” сэр Карл Реймонд Поппер, - оптимизм, пронизывающий эту работу, все больше и больше казался мне наивным. Мой голос доносился до меня словно из отдаленного прошлого, как голос какого-нибудь пылавшего надеждой реформатора XVIII или даже XVII века»[1]. И при всем том ничего не стал сэр Карл менять ни в тексте своих полемических томов, ни тем более в самом их мифоборческом пафосе.

Мое отношение к трилогии «Россия и Европа. 1462-1921» очень напоминает то, что испытывал к своему старому двухтомнику Поппер. С той, конечно, разницей, что он развенчивал опасные мифы, созданные Платоном и Марксом, а я те, которыми обросла за несколько поколений русская история. Увы, я тоже нахожу оптимизм первой книги своей трилогии наивным и тоже мало что в ней меняю.

Просто теперь я понимаю: мифы, о которых я говорю, так глубоко укоренились в общественном сознании страны и настолько стали расхожей монетой, что нужны поистине сверхчеловеческие усилия, чтобы все их развенчать. Усилия, на которые я заведомо не способен.

 

Центральный миф