Зачем Сталин создал Израиль?

Советским руководителям льстило, когда лидеры и вожди десятков государств клялись им в вечной дружбе и любви. Не жалко было таким хорошим людям за счет государственного бюджета давать кредиты и оружие.

Конечно, были и другие, более приземленные, мотивы, которые руководили советскими чиновниками. Тысячи и тысячи людей отправлялись в эти страны в длительные командировки. Офицеры и специалисты жили там в лучших условиях, чем на родине, и очень прилично зарабатывали. Вернувшись, покупали машины и квартиры. Работа в арабских странах и психологически оказалась комфортной. Приятно было побыть в роли учителя и наставника. Возможно, имело значение и желание самоутвердиться, почувствовать свое превосходство, сыграть роль «просвещенного Запада» в арабском мире, не учиться, а учить более отсталые народы.

Но прошли годы, и выяснилось, что у Соединенных Штатов на Ближнем Востоке союзников немного, но они хранят верность американцам. Арабские друзья Советского Союза оказались не настолько надежными. Они улыбались советским руководителям только до тех пор, пока те давали оружие, кредиты, присылали военных советников.

В разгар октябрьской войны семьдесят третьего года, когда Египет и Сирия с двух сторон атаковали Израиль, в Каир прилетел Косыгин. Египетский президент Анвар Садат обрушился на него с обвинениями:

— Вы дали нам устаревшую технику для наведения мостов через Суэцкий канал! У нас ушло на это пять часов в то время, как у вас есть новая техника, позволяющая сделать это за полчаса. Оружие, которым вы нас снабжаете, нельзя назвать современным! По вашей вине мы отстаем от Израиля. И вы называете это дружественными отношениями?

Тем временем израильтяне нанесли контрудар и переправились через Суэцкий канал. Садату показалось, что в этот день на обычно непроницаемом лице Косыгина читалось злорадство:

— Эта контратака окончательно измотает вас, потому что под ударом оказался Каир.

— Где танки, о которых я просил? — ответил ему вопросом Садат.

— Мы сконцентрировали усилия на Сирии, — объяснил глава советского правительства, — она за один день потеряла тысячу двести танков…

По словам Валентина Фалина, во время октябрьской войны «командование Советской Армии — а вдруг политическое руководство решится! — привело в готовность часть воздушно-десантных соединений». Но Леонид Ильич Брежнев не испытывал ни малейшего желания воевать вместо арабских друзей.

После октябрьской войны Брежнев и Громыко обсуждали, что дальше делать на Ближнем Востоке. Эту беседу записал Анатолий Черняев, заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС.

Брежнев сказал Громыко:

— Надо восстановить дипломатические отношения с Израилем. По собственной инициативе.

Громыко осторожно заметил:

— Арабы обидятся, будет шум.

Брежнев ответил очень резко:

— Пошли они к е… матери! Мы столько лет предлагали им разумный путь. Нет, они хотели повоевать. Пожалуйста, мы дали им технику, новейшую — какой во Вьетнаме не было. Они имели двойное превосходство в танках и авиации, тройное — в артиллерии, а в противоздушных и противотанковых средствах — абсолютное. И что? Их опять раздолбали. И опять они драпали. И опять вопили, чтобы мы их спасли. Садат меня дважды среди ночи к телефону поднимал. Требовал, чтобы я немедленно послал десант. Нет! Мы за них воевать не станем. Народ нас не поймет…

Дальше слов дело не пошло. Восстановить отношения с Израилем Брежнев не решился. А не имея отношений с еврейским государством, Советский Союз не мог быть так же полезен арабским странам, как Соединенные Штаты. Те, кто пытался заключить мир, обращались за помощью к Соединенным Штатам, которые поддерживали отношения с обеими сторонами и могли играть роль посредника.

Первым от Советского Союза отказался президент Египта Анвар Садат, который хотел закончить войну и получить назад Синайский полуостров мирным путем.

Семнадцатого июля семьдесят второго года Садат попросил всех советских военных советников в течение недели вернуться домой, а ведь в Египте в тот момент находилось больше двадцати тысяч советских офицеров. В качестве советников они служили во всех воинских частях, начиная с батальона.

Тогда говорили, что Садат — предатель национальных интересов, поэтому заключил мир с Израилем. Но его преемник Хосни Мубарак не стал возвращаться к дружеским отношениям с Советским Союзом, а тоже предпочел сближение с Америкой.

Вся нерастраченная любовь к арабским друзьям перешла на Сирию, которая ненавидит Израиль и не желает — в отличие от Египта и Иордании — идти на переговоры и мириться с еврейским государством.

Переворот в Дамаске в ноябре семидесятого, когда к власти пришел военный летчик Хафез Асад, устранивший своего предшественника Салеха Джедида (тот умер в тюрьме, просидев за решеткой двадцать три года), в Москве встретили с настороженностью. Но с Асадом быстро поладили. Сирийцы первым делом попросили оружия и получали его в неограниченном количестве. Хафез Асад, пожалуй, лучше других арабских лидеров освоил науку получать от советских руководителей всё, что ему было нужно, ничем при этом не поступаясь.