Зачем цветет лори

       Она резко повернулась, и подошла, не поднимая глаз. Смотреть в его лицо, девушке не хотелось. Он протянул руку, дернул ее на себя, усадил на колени, спиной к своей груди. Оникс забилась.

       — Ты так возбуждаешь меня,- протянул он, - сделай так еще.

       И она застыла, напряженно выпрямив спину и сведя колени. Аид распустил ей волосы, рассматривая прядки на свет, наматывая их на свою ладонь, пропуская через пальцы. Его дыхание учащалось, и Оникс дрожала от страха. Аид перекинул волосы ей на грудь, чуть нажал на спину, заставляя девушку немного наклонится вперед. Левой рукой он держал ее поперек талии, а правой водил по спине, там, где цвел лори. Ее цветок двигался за его рукой, перемещался, и Оникс было слегка щекотно, и она снова заерзала, пытаясь избежать этого прикосновения.

       Аид за ее спиной издал тихий рык и опрокинул ее на себя. Руки в перчатках легли на ее грудь. Оникс старалась не смотреть. Она ненавидела его руки и эти черные перчатки, которые всегда были на нем.

       — Поерзай еще, - выдохнул он.

       Девушка тихо всхлипнула и чуть-чуть передвинулась.

       —- Ммм, как сладко...- сказал он, - ты даже не представляешь, что я мечтаю с тобой сделать, сладкая раяна.

       — Рада, что у меня не столь больная фантазия, - тихо отозвалась она. Он снова рассмеялся.

       — Мне нравится твой язык. Как жаль, что я не могу применить его по назначению. Но мне понравились наши игры в воде. У меня для тебя... подарок.

      Лавьер вытащил из кармана длинную нитку розового жемчуга. Настоящее богатство... Оникс с отвращением отвернулась.

       — Не нравится? А ты привереда, раяна. Тогда найдем этой безделушке другое применение.

       Он сделал из нити петлю и стал медленно проводить ею по телу девушки. Жемчужины были гладкие и прохладные, и рождали в теле приятное ощущение мягкости... нежности... неги.

       — Тебе ведь нравиться?- тихо спросил он.

       Оникс не ответила, какая разница, что ей нравится? Он ведь все равно будет делать то, что хочет. А сейчас аид хотел забавляться... И помешать ему Оникс не могла.

       Гладкие жемчужины скользнули по ее животу, а потом он отпустил петлю, и бусины упали вниз.

       — Раздвинь ноги, - приказал он, - вот так...

       Он пропустил жемчужную нить между ее ног и сдвинул их. Только теперь бусины лежали на ее самом чувствительном месте и глубоко между ее нижних губ и ягодиц. А потом он стал эту нить двигать. Вверх-вниз. Вверх-вниз. И снова. Гладкие бусины скользили, а по телу Оникс пошла сладкая тягучая волна.

       — Вот так, раяна... вот так, - шептал он, прижимая к себе ее тело, - а теперь назови мое имя.

       Вверх-вниз. Чуть быстрее. Чуть глубже. Оникс забилась, пытаясь вырваться. Но из его хватки вырваться было невозможно...

       — Давай, раяна, назови.

       — Ран.

       — Еще раз.

       — Ран...

       — Добавь, я хочу тебя, - он дышал тяжело, и Оникс чувствовала, как под ягодицами напряжен его член. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу.

       Вверх-вниз. Оникс ненавидела жемчуг.

       — Говори.

       — Ран. Я хочу тебя.

       — Да...- он не прошептал, простонал. Сжал ее сосок, и задвигался, чуть насаживая ее на себя и не переставая двигать жемчуг. Оникс выгибалась от этой сладкой пытки и ненавидела уже и его за то, что он делает это, и себя, за то, что не может сопротивляться.

       — Скажи: Ран, не останавливайся... Ран, еще...

       Оникс повторила.

       Ран Лавьер кусал губы, чтобы не сорваться. Он снова не сдержался, снова пришел к ней. Знал, что это мучительно, что это лишь иллюзия близости, которая не удовлетворяла его и заставляла только мучиться, но все равно пришел. Он хотел видеть ее. Ее лицо, ее тело. Хотел слышать, ее стоны, ее дыхание. Хотел, чтобы она называла его по имени, и желала близости...Он умел играть в эти игры, использовать для возбуждения не только руки и язык, но и другие предметы. И покупая в городе нить розового жемчуга, он уже знал, зачем...

       Только не учел, что играть с раяной, слишком опасно. Искушение... Искушение так велико. Запретная игра, от которой он был не в силах отказаться. Он двигал нить и неосознанно прижимал ее все сильнее, мучаясь и ища разрядки, желая хоть какого-нибудь соприкосновения с ее телом. Хоть малейшего. Она лежала на нем, обнаженная, восхитительная, задыхающаяся от его ласк, а он не мог до нее дотронуться. Аиду хотелось завыть.

       Вверх-вниз. И тело девушки выгибается дугой, она стонет, бьется, а он отбрасывает нить и с силой прижимает ее ягодицы к своим бедрам. Чуть отпускает и прижимает снова.

       Это невыносимо.

       Он быстро приподнял раяну, вытащил член, положил между ними тонкий шелковый платок. И прижал ее к себе.

       — Скажи... еще... раз.

       Оникс повернула голову. Архар! Как же близко ее губы. Розовые, влажные, чуть раскрытые...Созданные для поцелуев. Такие манящие. Так близко... Невыносимо...Только бы сдержаться...

       — Я. Тебя. Ненавижу. Ран, - раздельно сказала она, и он дернулся, забился ей в бедра, вжимая свой член в шелк платка, и зарычал, кончая, выплескиваясь мощной струей, глядя ей в глаза, в эти бесконечные омуты, полные отвращения.

       Никогда в жизни Ран Лавьер не хотел так убить. Только не знал кого.

       ***