Зачем цветет лори

       Он склонил голову, проводя пальцами по ее телу. Снова, снова этот взгляд, эти прикосновения. Этот мужчина, которому нравилось ломать ее. Которому было наплевать на ее ненависть и ее чувства, который привык просто брать то, что он хочет.

       Оникс коротко вздохнула, скользнула рукой под тюфяк, вытащила кулак и уперла кончик ножа ему в грудь, туда, где у обычных людей было сердце.

       Аид опустил голову, посмотрел на ее руку, решительно сжимающую рукоятку ножа, и рассмеялся, эта игра становилась все занимательнее.

       — Не трогай меня, - прошипела Оникс.

       — Неужели, сможешь?- улыбаясь, спросил он.

       — Не трогай меня, пес! Или я сделаю это!

       —Так сделай, раяна, - глядя ей в глаза, сказал он, - сделай, я даже не буду сопротивляться. Воткни глубже. Один раз я уже позволил тебе это сделать, так интересно было, как далеко ты можешь зайти... Давай, сделай. Убей меня, и аркан исчезнет, может, тебе даже удастся убежать...

       Оникс с отчаянием смотрела в его глаза. Сумасшедший. Совершенно...

       Аид улыбался.

       — Хочешь, я помогу тебе, раяна?

       Он чуть склонился, так что черная ткань рубашки прогнулась под кончиком ножа.

       — Это не трудно, - продолжил он, - убить человека. Совсем просто. Одно движение и жизнь обрывается. Ну же, не бойся, воткни его в меня. Ты ведь хочешь свободы? Это твой шанс.

       Он склонился еще сильнее. Нож разрезал ткань и уперся в кожу.

       — Бей сильнее, - сказал он, - давай. Иначе я не остановлюсь и буду делать с тобой, что захочу...

       Оникс в отчаянии смотрела в его лицо, в зеленные глаза. Он сделал еще движение, просто напарываясь на нож, не переставая улыбаться, и по черной ткани медленно поползло пятно крови.

       Девушка закусила губу. Сумасшедший. Совершенно сумасшедший безумец! И со всхлипом нажала сильнее, уже понимая, что не может... Наверное, она глупая и слабая, потому что это шанс, а она... колеблется. Оникс смогла бы убить в драке, в запале борьбы, когда нет времени на раздумья, а кровь бурлит в жилах от страха и агрессии, но вот так... Глядя в глаза. Просто воткнуть сталь в чужое тело? Ненавистное, пугающее, но живое? Как это сделать? Трудно…Надо… Еще чуть-чуть…

       Аид перехватил клинок и сжал в ладони.

       — Не стоит воровать нож, если не можешь убить,- спокойно сказал он.

       Оникс в ужасе уставилась в его глаза.

       — Ты знал...- выдохнула она, - знал, что нож у меня...

       Он усмехнулся.

       — Я ведь сказал тебе, чтобы ты это сделала. Теперь мы будем делать то, что хочется мне.

       Она вскрикнула, когда аид снял с нее покрывало, закинул ее руки за голову и одной ладонью сжал запястья. Подцепил ножом воротник ее ночной сорочки и распорол ее. Оникс дрожала, чувствуя, прикосновение кончика ножа к своей коже. Он убрал ткань и провел лезвием по ее животу. От ощущения холодной стали, от ужаса, на глаза навернулись слезы.

       — Тебе нравятся такие игры, раяна?- спросил он, - расскажи мне, что тебе нравится? Как много мужчин ласкали тебя? Твое тело так красиво... совершенно. Трудно устоять перед искушением. Скажи мне, какие ласки ты любишь, я хочу знать.

       Он говорил и водил ножом по ее телу, чуть переворачивая клинок.

       Оникс застыла, боясь пошевелиться, сжимаясь от этих касаний. Сталь замерла у ее соска, обрисовала навершие полукругом, оцарапав кончиком кожу. Не больно, но так жутко, что из глаз потекли слезы.

       Аид замер, внимательно глядя на нее, чуть нахмурился. Убрал нож. Он и сам ходил по краю, ее тело было куда опаснее безобидного кухонного ножа. Но от вида лезвия скользящего по ее коже он возбудился так, что застучало в висках... Не то чтобы Лавьер был большим любителем подобных игр, скорее он добавлял их в качестве легкой приправы, чем подавал основным блюдом. Хотя порой, его извращенное сознание все же требовало более острой... близости. Иногда слишком острой. И согласия своей партнерши или партнерш он, обычно, не спрашивал. Правда, он всегда тонко чувствовал край, на котором стоит остановиться, чтобы не сорваться в бездну.

       Лишь после встречи с раяной границы его осознания грани стали все сильнее размываться, и он уже не знал, чего хочет больше: удержать на краю или упасть? Аид разозлился, когда Гахар сказал ему, что девушка стащила на кухне нож. И почему-то испугался. Испугался, что она сделает что-нибудь... с собой. Поэтому и рванул в ее комнату, хотя стоя у реки, обещал себе больше этого не делать.

       Он стал с поразительной регулярностью нарушать собственные обещания.

       И сейчас она лежала перед ним. Открытая, доступная, кусала свои прекрасные губы, вздрагивала. У него мутилось в глазах от вожделения, от похоти. Одержимость этой девушкой становилась все сильнее.

       — Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, раяна, - хрипло сказал он, - надень.

       Он протянул ей бархатные перчатки. Оникс медлила, и аид схватил ее ладонь, сам натянул ткань на ее пальцы, сжимая зубы.

       Девушка с недоумением смотрела на него. Перчатки были длинные, выше локтей, из гладкой прохладной на ощупь, ткани.

       — Я хочу, чтобы ты потрогала меня, - сквозь зубы сказал он, нависая над ней. Оникс сжала губы.

       — Я не буду…

       — Не зли меня, - зеленные глаза стремительно темнели, - лучше не зли. И все останутся живы.