Зачем?

Расшириться - значит, найти новеньких, втянуть в себя. Ощупав окрестности лучами, сфера чётко уловила, что весь строительный материал, который был доступен ей в Москве и Подмосковье, исчерпан. Жалкие здоровяки, не захваченные питательным бессмертием, бегали где-то внизу по тёмным улицам, болели, умирали, а по смерти некоторых в специальных зданиях с луковичными головами бородатые дядьки исполняли какие-то невразумительные песни, от которых души покойных с большей лёгкостью улетали кто куда заслужил. И смотреть на эту суету сфере было воистину смешно. Души проплывали мимо неё десятками, сотнями, но что ей, великой, эти худенькие бестелесные кусочки чего-то трудноощутимого! Или кого-то, к кому в последние дни всё чаще обращались перепуганные москвичи в своих странных зданиях с луковичными головами. Сфера чувствовала своё несомненное превосходство.

Короче говоря, она пока решила не расширяться. Ей безумно нравилось висеть над погибающей, с её точки зрения, Москвой - и царить, покачивая блестящей мембраной. От этого покачивания - сфера заметила - в ядре учащались движения, следовательно, её заоблачный оргазм учащался.

Когда сфера заметила это учащение в первый раз, она не придала этому значения и списала на случайность. Но когда, горделиво покачивая многокилометровой мембраной в следующий раз, она опять вызвала у себя внеочередной ядрёный ядерный оргазм, она поняла.

Увлекательно! Очень здорово!

Внизу людишки. Живут в страхе, поют от страха, умирают от страха, а потом ещё и цепляются за отлетевшие от холодных тел души, да ещё с песнями. Она видела это ежеминутно и всё сильнее гордилась собой.

Внутри у неё - все тепленькие, живёхонькие, хоть она и забрала у них у каждого по бессмертию, но она же не бросила их! Вот они все: миллионы. В тесноте, да не в обиде. Ну да, они опять смертны. Ну и что? Они же все внутри у неё. Копошитесь, копошитесь, дорогие, это мне сладостно.

Сфера качнулась. Получила результат. Ещё раз - ещё получила. Ядро, встревоженное её поведением, зашевелилось интенсивнее. Оттуда даже послышались тревожные возгласы:

- Что она делает? Она что - с ума сошла?

Не внимая бестактным крикам миллионов, она чуть-чуть сжалась - и распустилась. Ещё сжалась - и опять расслабилась. И ещё сильнее задрожала в сладострастных спазмах, и ещё раз, и ещё, и она уже не могла остановиться, поскольку этот ритм - это её живая жизнь. Она так решила. Это - цель. Она поняла! Вот зачем её сделали! Вот оно - вечное счастье!

Сфера покачивалась или сжималась-расслаблялась, подрагивала, перекатывала ядро по своим сомлевшим от бескрайнего наслаждения внутренностям - и уже не замечала ничего вокруг. Она нашла смысл своей жизни и купалась в нём.

Слон разложил пасьянс и решил посмотреть телевизор. Сообщения о стихийных отключениях электроэнергии в разных странах мира, дико пугавшие всех, он пропускал мимо ушей. Не то. Неинтересно.

Сегодня он чуть-чуть удивился отсутствию программ по Москве. По экрану шла трясущаяся сетка.

Слон пощёлкал пультом: европейское новостное агентство поведало ему об ужасном и необъяснимом происшествии. Показали: репортёр снимает гигантское шаровидное небесное явление, прочно зависшее над Москвой и за короткий срок перепортившее кучу техники, сведшее с ума массу людей, а также умыкнувшее в неизвестном направлении миллионы законопослушных граждан. Их разыскивает милиция. Её, кстати, тоже по большей части разыскивают. Как и работников Службы спасения. Возможно, это уникальное явление - суперНЛО, но нет специалистов, комментировать никто не берётся. Лишь один громкоголосый политик, всегда имеющий окончательное мнение по любому вопросу, заявил, что хотел бы подвесить к брюху этой сферы небольшой баннер с названием своей партии. Никаких предвыборных лозунгов, нет. Просто - пусть висит баннер. Политик оставил в стороне чисто технологический вопрос: как подобраться к сияющей в облаках сфере и подвесить баннер, если мембрана у, так сказать, НЛО - идеально гладкая и только чуть-чуть подрагивает? К чему же будет крепиться плакатик? Не важно. Он сказал.

Слон сразу узнал темпераментную Санькину солнышку и вдруг понял - что делать. Ему показалось, что понял.

- Мужики! - позвал он своих горемык. - Дело есть!