Зачет по любви

– Нет, ты шутишь что ли? Конечно, я все сам оплачу. Это же моя свадьба. Вот будет у тебя своя – ее и оплатишь.

Динка в этот момент лукаво на меня покосилась, но я сделала вид, что ничего не заметила. Такие намёки меня несколько смущали. У нас все было не настолько серьезно, чтобы я могла адекватно воспринимать разговоры про свадьбу.

– Какой же ты упрямый, – наконец выдохнул Макс, откидываясь на спинку стула. Но в его голосе звучала неприкрытая гордость.

– Весь в тебя, – парировал Илья. И они улыбнулись друг другу. – Что, оплачиваем счет и идем к нам? Пить чай?

Правда, тут вышло небольшое недоразумение: оказалось, что у ресторана поломался терминал, и оплату они сегодня принимали только наличными.

– Черт, а у меня кэша нет, только карта, – с досадой сказал Илья.

– Я оплачу, у меня есть, – откликнулся Макс.

– Но я потом тебе переведу!

– Конечно, переведешь, – усмехнулся он тепло и, не удержавшись, потрепал сына по светлой макушке.

Мы с Максом остались ждать счет, а Илья с Диной вышли на улицу типа подышать, но по их глазам было видно, что на самом деле они там будут целоваться и тискаться, как малолетки.

И, честно говоря, я им ужасно завидовала.

Тут у Макса зазвонил мобильный, он глянул на экран и помрачнел. По его лицу стало ясно: звонок такой, что не взять трубку нельзя.

– Лика, заплатишь, ладно? – Он положил передо мной свой бумажник, а сам, прижимая телефон ухом и хватая куртку, стремительно вышел из ресторана.

«Вот тебе и выходной», – с грустью подумала я.

Официант принес книжечку с чеком, я мельком глянула на цифры, ужаснулась, но послушно раскрыла кошелек Макса. И тут я то ли повернула его как-то не так, то ли зацепила, но вдруг из внутреннего кармашка бумажника на стол вылетела маленькая черно-белая фотография. Как на паспорт. Я взяла ее, честно планируя положить на место, но увидела это лицо – и застыла. На фотографии была я. В точности.

Но там не могла быть я! Я никогда не носила кос и у меня никогда не было такой ужасной старомодной блузки с таким дебильным воротничком. И я никогда не делала на паспорт черно-белую фотографию, только цветную.

Тогда кто это, вашу мать? И почему Макс держит эту фотку у себя в бумажнике?

Пазл сошелся с таким громким щелчком, что мне чуть дурно не стало. И в этот пазл прекрасно уложилось и то, как резко на меня поначалу реагировали Илья и Марина, и наше с Ильей странное сходство, и внезапная влюбленность Макса в меня и даже его грубое агрессивное поведение при первой нашей встрече.

Господи, какая же я дура! Как я могла не замечать таких очевидных вещей?

Меня затошнило, и я быстро сунула фотографию обратно. Расплатилась и вышла из ресторана.

– Лик, прости, родная, мне надо срочно на студию, – виновато сказал Макс, как только я его увидела. – Ничего, если ты одна пойдёшь пить чай к Илье? Вы же вроде с Диной нашли общий язык.

– Если они не обидятся, я бы лучше сразу домой поехала, – пробормотала я, изо всех сил пытаясь делать вид, что все хорошо. – Голова вдруг заболела.

– Да, я вижу, что ты побледнела, – он озабоченно коснулся моего лба губами. – Сочувствую, моя хорошая. Давай я тебе такси вызову.

Было почти физически больно и улыбаться Максу, и вяло отшучиваться от Ильи, и кивать Дине, которая и правда выглядела расстроенной и все пыталась взять с меня обещание сходить с ней как-нибудь на кофе.

Я хлопнула дверцей машины и закрыла глаза, чтобы не видеть. Чтобы ничего и никого не видеть. Больше всего на свете мне сейчас хотелось остаться одной. И, может, тогда я пойму, что делать дальше.

* * *

Когда я зашла в нашу квартиру (не «нашу», надо отвыкать от этого слова!), я уже немного успокоилась и четко понимала, что сейчас буду делать очень некрасивые вещи. И что мне даже не будет стыдно, потому что если бы Макс хотел, чтобы я знала правду, он бы мне ее сказал. Время было. А раз не сказал, значит, мое право – самой найти информацию. Даже если для этого придется покопаться в его личных вещах.

Я зашла в его кабинет и стала поочередно открывать ящики стола. Ничего особенного: квитанции, договора, какие-то книги, разве что в нижнем ящике нашлось свидетельство о браке, а под ним – о смерти. Я на всякий случай глянула имя и девичью фамилию бывшей жены Макса, на которую я по странному совпадению оказалась так похожа. Светлана Анатольевна Заборонок. Никаких ассоциаций, ничего общего со мной – первый раз в жизни вижу эту фамилию.

Но где же фотографии?

Я методично перебирала содержимое шкафов, пока не наткнулась на большую коробку. И села с ней прямо на пол, вытаскивая и раскладывая вокруг себя неопровержимые доказательства того, что я заняла чужое место. Вот те самые рамки, которые сняли со стены перед моим приходом: трогательно юный Макс в дешевом и не идущем ему костюме, а рядом с ним… как будто я. Я в белом платье и с цветами в волосах. Я смеющаяся в каком-то летнем сарафане. А вот на руках у меня маленький Илья с круглой лысой головой и обиженно поджатыми губками. А вот все втроем. Такие счастливые!