Зачет по убийству

И мы расстались, вполне довольные друг другом. Я настолько от всего отвлеклась, что перестала комплексовать по поводу голоса и, придя на занятия, заговорила басом, словно так и нужно. Что интересно, аналогично это восприняли студенты — казалось, они просто ничего не заметили. Не исключено, что, даже явись я в аудиторию голая, никто из них не среагировал бы. Они вроде меня — видят не внешность, а внутреннюю суть.

По окончании занятий я рванула в отдел по раскрытию умышленных убийств, поскольку еле успевала к назначенным пяти часам, а опаздывать не собиралась. И не только потому, что считала неразумным сердить строгого подполковника, но и по причине начала балетного фестиваля, которое пришлось как раз на тот многострадальный день. Чтобы успеть в театр, я должна была освободиться не позже шести. А поскольку надеялась успеть перекусить, так еще раньше. Учитывая, как я ждала этого фестиваля и сколько денег на него угрохала, меньше всего улыбалось пропустить открытие из-за милицейского допроса.

Подполковник выглядел мрачным, однако, едва я поздоровалась хриплым басом, лицо его выразило явное облегчение — непонятно, почему.

— Ну, что, Екатерина Игоревна? — радостно улыбаясь, спросил он. — Будем говорить правду или будем запираться?

«Где будем запираться?» — чуть было не спросила я, но вовремя прикусила язык и рассудительно ответила:

— Я сразу говорила правду. Другое дело, что из-за голоса была краткой. Ведь вы бы не хотели, чтобы я вчера пела вам все подробности?

— Только не это! — поспешно выкрикнул Степанов, глядя на меня с неприкрытым ужасом. Уж не знаю, чем ему не угодило мое пение? Голос у меня слабый, однако вполне приличный, и хороший слух.

— Ладно уж, сегодня петь не буду, — милостиво пообещала я.

Лицо собеседника снова выразило облегчение, и он заинтересованно осведомился:

— Если откровенно, Екатерина Игоревна, заплатила вам Анна Сергеевна за работу или нет?

— Конечно, нет, — отрезала я.

— Да? И как вы к этому отнеслись?

Я пожала плечами.

— А как я могла отнестись? Я сразу отказалась брать деньги, поскольку поняла, что не сумею написать текст, который бы ей понравился. А что?

Подполковник странно на меня посмотрел.

— Вы хотите сказать, она предлагала вам деньги, а вы не брали?

— Ну, да, — подтвердила я.

— А у нас есть другие, более правдоподобные сведения. Что она пообещала вам деньги, но не заплатила, и вы были этим очень недовольны. Специально выследили ее в фитнес-центре, чтобы потребовать свое. Но она не поддалась, и вы поссорились.

— И кто это выдумал? — возмутилась я. — Все было совершенно не так! За что ей мне платить, если я ничего для нее не сделала и делать не собиралась?

— А зачем тогда вы ее выслеживали?

— Я ее не выслеживала, — стараясь убедить себя, что передо мною двоечник, на которого нельзя злиться, его надо обучить, медленно и доходчиво объяснила я. — Анна Сергеевна это поняла. Она проверила, что моя подруга Настя записалась в этот фитнес-центр еще до того, как мы с Анной Сергеевной познакомились. Настя пригласила меня по гостевой визе, о которой ей сообщили совсем недавно. Как только сообщили, так она меня и повела. Все это легко проверить.

Похоже, моя методика себя оправдала. Подполковник задумался, потом кивнул. Воспользовавшись паузой, я так же медленно и доходчиво продолжила:

— Анна Сергеевна просила меня никому не говорить о сюжете своей книги, поскольку боялась, что из-за этого у нее будут проблемы. Особенно она не хотела, чтобы о сюжете узнал кто-нибудь из героев, потому что все они — реальные лица. И, не успела я узнать сюжет, как его у меня принялись выпытывать, якобы интересуясь моими творческими планами. А потом, в фитнес-центре, Анна Сергеевна была уверена, что кто-то следит, как долго и о чем мы беседуем. Она была напугана, уверяла, что речь идет о ее жизни и смерти. Еще говорила, что нервы у нее на пределе.

Я смолкла. Теперь собеседник должен сам потребовать, чтобы я доложила ему сюжет. Это будет куда лучше, чем если с инициативой выскочу я.

Милиционер не подкачал.

— Что другим не сказали о сюжете, правильно, а мне должны.

Я, сосредоточившись, в который раз поведала осточертевшую историю о политике, олигархе, борьбе телеканалов и финансовых аферах бизнес-леди. Вот мне наказание за гордыню: я нашла идею книги глупой и теперь вынуждена повторять ее раз за разом. Только бы убедить подполковника, что я не виновата — или, по крайней мере, что пока меня арестовывать рано. Не хочу попасть в тюрьму во время фестиваля балета! По окончании тоже не хочу, но все же не так обидно.

Степанов слушал с огромным интересом и, похоже, легко узнавал действующих лиц.

— Есть еще журналист по имени Олег, — вспомнила я, — который начал писать Анне Сергеевне книгу и наверняка помнит сюжет в деталях. Анна Сергеевна даже показывала мне его рукопись. Но фамилии Олега я не знаю.

— Ладно, хоть что-то, — с удовлетворением заметил подполковник и неожиданно добавил: — Ну, чего, Екатерина Игоревна, вы туда полезли? Что вы среди этих людей забыли?

— Наверное, жизненный опыт, — предположила я. — Он всегда дается дорогой ценой.