Zадача будет выполнена! Ни шагу назад

– Так, теперь о безопасности. Надеюсь, что инструкторы на полигоне достаточно напугали вас всякими страшилками. Так вот, все еще хуже и страшнее. Вражеские спецы постоянно работают над тем, как бы половчее убить как можно больше российских солдат. Частенько сбрасывают с дронов «лепестки» в тех местах, где любят кучковаться солдатики, дозваниваясь до дома. Обычно это на возвышенностях. Еще вчера солдатик приходил на горку, чтобы полюбезничать со своей женой, а сегодня утром в траве на той же горке – россыпь из «лепестков». Он, такой воодушевленный, чешет себе, под ноги не смотрит, потому что все эти дни тут было безопасно, и ногой – бац! Бах!

В этот момент я сильно хлопнул в ладоши, имитируя подрыв «лепестка», и это заставило окружающих боязливо вздрогнуть.

– Ступню отрывает, солдатик падает мордой в траву и натыкается носом на второй лепесток. Бах! – Я вновь хлопнул в ладоши. – Лицо разбито в кровавую кашу: нос в одну сторону, нижняя челюсть – в другую, уши – в третью! Поэтому даже там, где вчера было безопасно, все равно надо смотреть под ноги. По тем же самым соображениям всегда – всегда! – вражеский трофей вначале дергаете крюком или сбиваете палкой и только потом берете его в руки. Враг минирует все! Абсолютно все! Ножи, каски, автоматы, магазины, бронежилеты, трупы, пулеметные коробки, банки с едой. Все! К примеру, идешь по опорнику, глядь – а на земле лежит чурбачок, в который воткнут нож. Ты нож цап рукой, чурбачок сдвинулся, а под ним «лягуха». Щелк! И пипец тебе и твоим товарищам!

– А как же трофеи собирать? – спросил парень, недавно выменявший у Бамута трофейный нож на комплект новенькой летней формы.

– Трофеи собирает специально обученная группа товарищей, у которой есть для этого опыт и нужные приспособления, – нравоучительным тоном заявил я.

– Дык они же все самое ценное себе заберут, – нахмурился собеседник. – Значит, одни лезут на штурм, рискуют своей жизнью, а другие собирают ништяки? Это несправедливо!

– Ну, во-первых, вы же не какие-нибудь пираты и бандосы, чтобы воевать только за трофеи, вы же российские солдаты. А во-вторых, должен быть четкий договор о дележе трофеев между всеми бойцами подразделения. Вы не каждый сам по себе, вы теперь боевой отряд, и если вы не сможете договориться в такой мелочи, как дележ трофеев, то как завтра кто-то из вас полезет под пули рисковать жизнью, чтобы вытащить своего «трехсотого»? Нет, так не бывает. Отряд, в котором есть какие-то склоки и противоречия, долго не живет. Еще вопросы?

И тут посыпались вопросы, причем по характеру этих самых вопросов сразу было понятно, что интересует мотострелков на самом деле.

– А много лично вы убили укропов?

– Много!

– А боевые исправно платят или задерживают?

– Не знаю, я полгода не проверял баланс своей банковской карты.

– А вдруг задерживают или вообще не платят?

– Да и пофиг, мы здесь не из-за денег воюем. Как вернемся в тыл, узнаю баланс карты; если были задержки или недоплаты, кишки на кулак финансистам намотаю.

– А если есть вероятность попасть в плен, то лучше сдаваться или отстреливаться до последнего?

– Отстреливаться, – тут же отозвался я. – А еще при себе надо иметь гранату последнего шанса, в отдельном кармашке, чтобы в горячке боя не израсходовать ее вместе со всем БК. Видел, как некоторые пацаны такие кармашки зашивают, чтобы наружу торчала только чека. В таком случае остается только дернуть кольцо и лететь навстречу архангелам. Не надейтесь забрать с собой побольше врагов, картинно поджидая их с гранатой в руке: опытный вражеский боец ударом ноги вышибет гранату и захватит вас в плен.

– Так, может, лучше все-таки сдаться в плен, чем погибать? Вон, по телеку постоянно показывают, что обмены происходят регулярно. Мы захватываем их военных, они – наших. Плен всяко лучше, чем смерть.

– А никогда не думал, почему журналисты частенько, говоря об обменах наших пленных, отмечают, что сразу после освобождения из плена наши военные вначале проходят реабилитацию у психологов, и только потом родным разрешают их увидеть. Никогда не думал, что за реабилитацию проводят с нашими освобожденными из плена бойцами? Или почему наши солдатики, побывав в украинском плену, иногда, вернувшись домой, вскрывают себе вены или вешаются?

– Нет, – пожал плечами спросивший меня о плене боец.

– В плену наших бойцов частенько насилуют, снимая это на камеру, а потом отснятое отправляют родным, детям, друзьям в социальные сети и паблики в мессенджерах. Может, повезет, и отделаешься только избиением, голодовкой и тяжелыми работами. Так что сам решай, сдаваться в плен или нет. У нас в батальоне добровольно никто в плен не сдастся, будем отбиваться до последнего. Причем частенько бывают вообще курьезные случаи, когда два бойца с ограниченным БК, по одному магазину на брата, берут в плен отделение вражеской пехоты, увешанное оружием с ног до головы, просто взяв их на испуг. Война – это лотерея, где выживание на восемьдесят процентов зависит от твоей выучки и на двадцать – от удачи.