Задание Империи

Курица была с морковью, репой и копченой свиной грудинкой — в таком варианте Виктору действительно еще ни разу не доводилось ее пробовать — и на вкус показалась изумительной, тем более что Виктор, воспользовавшись ситуацией, позаимствовал из обнаруженных в буфете стратегических запасов терпкое анапское каберне. «Если жандармерия ищет путь к моему сердцу через желудок и общество прелестной дамы — оно даже к месту». На той же полке обнаружился пузатый графинчик с водкой, и это навело Виктора на вопрос, положено ли в этой реальности помянуть павших в бою; во второй, если читатель помнит, это как-то замяли. Не найдя ответа, он спросил об этом у Лены.

— Не сегодня, во всяком случае. Их еще не предали земле… еще не простились.

— Понятно. А то я не всегда знаю местные обычаи.

— Не думаю, что они настолько отличаются от ваших… В России «дома новы, но предрассудки стары»[33]. Классика.

— Ну вы же чувствуете, что-то, наверное, изменилось после падения республики?

— Изменилось. Холуйства стало поменьше.

— Странно. Всегда казалось — чем более централизованная система, тем холуйство выше.

— Это абстрактно. Император призывает развивать критику снизу, можно жаловаться в народную инспекцию, говорить о недостатках на расширенных собраниях партии, наконец, молодежь из собсомола воюет… А раньше — каждый сам по себе, каждый заводчик, каждый столоначальник — централизованная система и может свободно окружать себя блюдолизами. Конечно, и сейчас это бывает, но не так нахально. Боятся.

— То есть какой-то элемент демократии у вас все же развивают?

— Можете называть это демократией… У нас говорят — «народоправие». Народу не нужна власть, народу нужна правда.

— А, теперь понятно, — согласился Виктор, хотя так и не понял логического смысла. В голове крутилась лишь фраза из фильма «Брат-2»: «В чем сила? — В правде».

— Ну а как курица-то?

— Мм… Это нечто потрясающее. В микроволновке такого не сготовить.

— В микроволновке?

— Ну да, это шкаф, где пища нагревается сразу изнутри за счет поглощения радиоволн сверхвысокой частоты.

— И зачем так сложно?

— Это быстро, и легко управлять нагревом. В будущем электронные устройства станут дешевыми.

— Слушайте, если это не изобрели, на это есть смысл оформить патент.

— Разумно. Тем более что на то, чтобы застолбить принцип приготовления пищи, не обязательно делать саму микроволновку.

— Вот именно. А потом можно продать патент, лицензию или найти людей, которые вложат в это деньги. Это ведь не военная техника, жандармерию такие вещи не интересуют. Почему бы не сделать на таких изобретениях личную выгоду?

— Хотите быть моим компаньоном?

— У вас есть идеи, у меня — связи. И доступ к вам в любой ситуации.

— А как посмотрит начальство на использование служебного положения в личных целях? И кстати, не боитесь, что здесь прослушка?

— Оставьте это мне. Кстати, микрофоны я уже отключила. Сослалась на то, что вы, как человек будущего, запросто их обнаружите. Вы же догадались в беседке? Можете посмотреть, они проводные, в отдушинах.

— Приемник, телефон проверяли?

— Мне показали всю тайную документацию по этой квартире. Микрофоны, скрытые фотокамеры, сигнализация. Иначе бы я не начала этого разговора. Так как насчет партнерства?

— Заманчиво. Но сперва хотелось бы знать, кто я вообще здесь — союзник или пленник. Пленных и заключенных, кстати, тоже охраняют.

— Вы — козырь.

— В чьей игре?

— Мировых держав.

— Очень лестно, но этого я опасался больше всего. Как меня собираются разыгрывать?

— Это пока знают только в Кремле.

— Значит, там знают, кто я и откуда?

— Не все. Но люди, влиятельность которых вы вряд ли сможете переоценить. Вы имеете покровителей, власть которых безгранична. Только покровители приходят и уходят, а торговлю и патентное право никто не отменял.

— Ясен пень.

— Что?

— Неологизм, мадам. Замена выражения «Ясно как божий день». И как же будет гарантирована моя доля в концессии?

— Доказательства получите завтра. А на сегодня планировалось выяснить, как получать в наших условиях лучи Лазера. Кстати, я договорилась, вас оформят одним из соавторов открытия.

— Лена… Но это же не я открыл.

— Виктор, вы настоящий русский ученый. Бескорыстный и честный. Те, кто открыл эти лучи в вашей реальности, были оценены современниками? Признание, награды, степени?

— Ну разумеется.

— Вот видите. Они у вас там уже получили все, что полагается. Вы помогаете здесь сделать открытие, именно вы. В конце концов, если считаете это незаслуженным, потом всегда можете отказаться.

В этой ситуации даже автор не знает, что сказать. С одной стороны, Виктор действительно усиления фотонов индуцированным излучением сам не открывал. С другой — в этой реальности он сделал для этого открытия гораздо больше, чем Барак Обама для Нобелевской премии мира. Вот и разберись тут.

Лена не стала торопить его с ответом. Вместо этого она легко поднялась из-за стола, подошла к нему сзади — в паузе между музыкальными номерами отчетливо слышалось шуршание ее платья — и, положив руки ему на плечи, нагнулась и прошептала ему на ухо: