Задание Империи

— Этот сок вы можете пить перед обедом, не боясь испортить аппетит, — посоветовала Джейн, когда они садились за стол, — это овощной сок из томатов. На международной выставке вашему Ришелье предлагали купить оборудование для производства таких соков в России, чтобы обеспечивать население зимой полезным продуктом. Но он не спешит. Сейчас у России лучше торговый баланс с Германией, к тому же оттуда идут инвестиции. На предложение построить в России заводы «Кока-кола» он выдвинул контрпредложение пустить на американский рынок производителей русского кваса, мотивируя это развитым производством зерна в США и жарким климатом, особенно на юге. Но наши производители освежающих напитков блокировали эту идею.

— А кто такой «наш Ришелье»?

— Мистер Сталин, одна из важнейших и загадочных фигур двора русского императора. Его здесь газеты часто называют русским Ришелье. Кстати, Дюма был несправедлив к Ришелье — кардинал довольно умно проводил модернизацию государства, запретил дуэли…

— А как же американские кухни? — переспросил Виктор, которому подвески королевы были глубоко до фонаря.

— Их начали строить в России еще при Республике. Потом, после Реставрации, они нашли себе нишу, когда новая власть обязала заводчиков обеспечивать рабочих горячими обедами. Эту инициативу хотят перенять у нас. В Америке вы можете увидеть заводы, где работают высококвалифицированные руки, там прекрасные столовые. Но везде, где на конвейер можно в любую минуту взять человека с улицы, к рабочему относились как к быдлу и ничем не обеспечивали. Это положение будет исправлено: у нас будут единые социальные стандарты. Нашей власти еще только два года, а Депрессия оставила массу проблем.

— Я рад, что и у России есть чему поучиться.

— Да, ваш Ришелье имеет американскую деловитость. А вы слышали историю с испанскими красными?

— Нет.

«А кстати, об Испании. Туда же мы войск не посылали?»

— После мятежей Сталин договорился с Франко, чтобы красным республиканцам заменяли смертную казнь на посылку в Россию на каторжные работы в Сибирь. Он сказал, что строительство новой жизни послужит исправлению этих людей.

«Испанские коммунисты в сталинских лагерях? Какой подарок нашим демократам… Впрочем, если их Франко собирался ставить к стенке, это вообще-то гуманизм, а выпустить — вряд ли это было в его, Сталина, силах».

— Кстати, недавно Сэмюэл Робертсон из «Вашингтон пост» вернулся из поездки в Россию и написал книгу о вашей каторге. Он высоко ее ценит, поскольку в Америке пенитенциарная система служит только для наказания, а русская каторга — для исправления. Он видел светлые удобные бараки, которые временно возводятся на стройках, и ему очень понравилась система зачетов, когда за прилежный труд и лояльность засчитывают дополнительные дни пребывания в заключении. Заключенных учат грамоте и разным специальностям, чтобы они могли после освобождения найти работу, они организуют самодеятельность, создают даже свои театры. Конечно, администрация показывала лучшее, так в Синг-Синге журналистам показывают новую тюрьму с радио в каждой камере. Но многое с каторги решили перенять у нас, и теперь есть проект создания целого архипелага исправительных кемпов по всей стране, прежде всего на строительстве автодорог. Электрический стул и газовые камеры станут музейными экспонатами.

«Интересно, а тут что бы Солженицын написал?»

— …А заодно удастся покончить с чикагским рэкетом. За вонючие трущобы Босс уже взялся. Многие не верят в успех, но он обязательно добьется. А вы как считаете, такой крупный город, как Чикаго, может быть без трущоб?

— Вполне. Я в этом более чем уверен.

— Вы оптимист. Город, где мэр был уголовником…

— Ну не только в Чикаго мэр был уголовником! — воскликнул Виктор, вспомнив, что ему рассказывала в этой реальности Краснокаменная про карьеру Пантелкина.

Беседа за обеденным столом плавно перетекла в послеобеденную — до трех пополудни по местному времени, когда спадает жара.

— Вы не возражаете, если мистер Сэллинджер пока вздремнет в кресле? — спросила Джейн. — Ночью он должен охранять ваш сон.

— Какие вопросы? Пусть отсыпается — вон кровать свободна.

— Лучше здесь. Если постучат или позвонят по телефону. А мы пройдем в спальню.

Джейн прикрыла за собой дверь и негромко включила приемник. На волне местной радиостанции отжигал Бенни Гудмен — шла трансляция с какого-то концерта.

«Как же Дюк Эллингтон, Каунт Бейси, Бенни Гудмен, Диззи Гиллеспи?» — всплыла в мозгу фраза из второй реальности. Стильные комсомольцы и особенно комсомолки из общаги… как теперь это все далеко.

— Любите «Аравийский шейк»?

— У вас уже танцуют шейк?

— Играют. Это же джазовый стандарт… О нет! Я сказала «шейк»? По-русски правильно «шейх». «Аравийский шейх», песня начала двадцатых. А как танцуют шейк?

— Ну, собственно, нужна музыка ритм энд блюз, напрягаете живот, все остальные мышцы расслаблены, и импровизируете.

— «Roll’em»[55] подойдет?

— А попробуем.