Задание Империи

— Так ведь я приходил отметить успешную победу над преступным миром, — сказал Виктор, вынимая из пакета оставшуюся бутылку и шоколад, — и выглядеть будешь естественно.

По лицу ее скользнула улыбка.

— Ты добрый. И не похож на жандарма или чиновника.

— Я — инженер-механик.

— И писатель. Я знаю. Будем пить за победу?

— Будем пить за твои большие прекрасные глаза.

Она отпила половину; соскользнув со стола, подошла к Виктору, обняла его левой рукой и положила голову на грудь.

— Жаль, что это все ненадолго.

— Почему?

— Я чувствую.

— А я не знаю. Может, надолго. Давай налью вина? Оно легкое.

— Да, хорошее. Чувствуется букет. Сейчас кавказские тоже лучше стали, и даже коньяки.

— Надо было коньяк принести?

— В такую жару? Нет конечно. Почему ты так пристально рассматриваешь мои глаза?

— У тебя глаза мировой знаменитости.

— Не надо комплиментов. Ты мне нравишься простым и естественным.

— Хорошо. У тебя глаза одной мировой знаменитости.

— Ты с ней был знаком?

— Видел по Ти-Ви.

— Значит, местная. По тридцатистрочному глаз не разглядишь.

— Я не здесь видел.

— Я уже начинаю привыкать, что ты мой. И не хочу с кем-то делить. Ты работал в Америке?

— С чего ты взяла?

— Ти-Ви. Компьютер. Джаз. Ты слушал свинг так, как будто знаешь его с детства.

— Угу. Джаз, бокс энд секс.

— Все шутишь.

— Не надо спрашивать об этом.

— Поняла.

За окном засигналила машина. Виктор подошел к окну и посмотрел из-за занавески: на улице возле «Опель-Олимпии» стоял Ступин и махал ему рукой.

— Это меня. Ничего не поделаешь.

— Сейчас, — Таня отодвинула шпингалет и открыла окно, — береги себя! Я буду ждать.

— Все будет отлично. — С этим словами Виктор спрыгнул на улицу прямо из окна, благо первый этаж, и пошел к машине.

«Она придумала себе Джеймса Бонда. Хотя почему нет? Во всяком случае, что-то таинственное и романтическое в ее личной жизни, которую она, по-видимому, считает полностью загубленной».

— Вот какой вопрос, — сказал Ступин, когда Виктор сел в машину. — Для людей техники, с которыми предстоит встреча завтра, версия инопланетянина вряд ли будет убедительна.

— Ну что ж, если я инопланетянин, то это тоже надо скрывать от инженерной общественности, верно? Зачем раскрывать контакты империи с другими цивилизациями?

— Очень остроумно. Какие есть идеи будущего на сей предмет?

— Есть одна. От вашего коллеги, майора МГБ Ковальчука. Из второй реальности.

— Суть идеи?

— На Урале был создан сверхсекретный институт по созданию видов вооружения далекого будущего. В одной из лабораторий… э-э-э… по созданию взрывчатых веществ огромной мощности произошел взрыв и уничтожил поселок. Я случайно выжил и был обнаружен спасателями в состоянии эмоционального шока, приведшего к частичной потере памяти. Меня вывезли в Брянск, и после психологической реабилитации от меня надеются получить сведения о результатах различных работ, утраченных вследствие катастрофы.

— Хороший сюжет для Беляева. Думаю, поверят. Рядом с вами лежит кожаный портфель. Там собраны материалы по состоянию работ над новыми танками. Можете работать с ними на квартире, не вынося за ее пределы. Впрочем, вынести их не дадут, украсть тоже. Наших «родственников» вы, наверное, уже видели, кроме них в других квартирах дома несколько «постояльцев». Желаю успеха!

Глава 4

Проверка на всхожесть

Знакомство с делами повергло Виктора в некоторое уныние. Дела в здешней танковой промышленности оказались еще хуже, чем в нашей.

Танковая промышленность, которая начала развиваться еще перед Великим Голодом, к тридцать седьмому году была посажена в полную задницу, несмотря на строительство новых заводов. Скороспелые попытки заводов на ходу модернизировать «виккерсы» и «кристи», не проверяя толком заложенных решений, привели к тому, что на новеньких танках, поступавших в войска, стали в массовом порядке сыпаться трансмиссия и ходовая часть. В итоге среди менеджеров и инженеров пошли аресты, волна которых была любезно подогрета германской разведкой, а маршал Эрлих-Кричевский, который до этого имел имидж великого полководца и лоббировал рост выпуска модернизированых машин, оказавшихся металлоломом, был расстрелян за измену.