Задание Империи

— Камера, твою мать! Из машины!

Виктор поймал ручку двери где-то возле правого плеча, дернул и вывалился на откос, поросший мягкой невысокой травкой, мысленно проклиная аккуратность дорожных строителей и тех, кто содержал дороги. Густой бурьян и кусты здесь оказались бы более кстати. Следом за ним выпал Валентин, наполовину оставшись в машине, его автомат, клацнув, свалился асфальт у колеса, а сам Валентин повис ничком и не шевелился; на спине его появилось красное пятно, и Виктор вдруг понял, что тот убит. По другую сторону шоссе слышались очереди и мат. Крылом бабочки распахнулась передняя дверца, и справа от Виктора скатился и замер Антон, лежа навзничь и как-то нелепо раскинув руки; его остановившиеся глаза смотрели прямо на Виктора. На стеклах беспомощно раскрытых дверец машины появилась сетка мелких трещин и дырочки от пуль; тут из-за капота в каком — то немыслимом акробатическом кульбите появился Быгов; он протянул было руку к автомату Валентина, но тут же вскрикнул, схватившись за правое плечо, потерял равновесие, успел сделать полшага и свалился под откос возле Виктора.

«Снайпер! Со стороны поймы!»

И тут Виктор понял, что уже давно представляет собой на этой насыпи самую лучшую мишень.

«Почему я до сих пор живой?»

Что-то вжикнуло совсем рядом и вверху и ударилось в багажник. Быгов пытался зажать рукой раненое плечо; из-под пальцев его показалась кровь. Очереди с другой стороны шоссе затихли — там, видимо, уже было все кончено.

— Укройтесь… вниз, к канаве…

— Нет! — Виктор вырвал из кармана свой браунинг — хорошо, что он не зацепился за подкладку — передвинулся, прикрывая собой Быгова и сунул ему свой пистолет в левую руку.

— Берите меня в заложники!

— Что?

— Никс шиссен! — завопил Виктор что есть мочи. — Никс шиссен! Он меня убьет!

Как ни странно, на другой стороне его поняли.

— В сторону прими! — закричали от грузовика. — В сторону!

— Не могу! Если я двинусь, он меня убьет!

— Если он двинется, убью! — взревел Быгов. — Он мой заложник!

— Я заложник!

С другой стороны донесся ответ, который в нашей реальности должен озвучивать с эстрады Михаил Задорнов. Предложив сначала набрать побольше воздуху. С другой стороны заорали:

— Мужики! Вы чего, охренели?

Виктор замялся. В американских боевиках переговорщики никогда такого не спрашивали.

Но долго думать не пришлось. До слуха Виктора долетели вопли вроде «Атас!», а со стороны вокзала резко и отчетливо застучал пулемет. Что-то зашипело и грохнуло на шоссе так, что у Виктора зазвенело в ушах. Послышался сухой стук коротких очередей — Виктору вдруг показалось, что стреляют из «Калашниковых». Где-то залаяли собаки.

«Спецназ? Наш спецназ? Нет, наверное тогда уж из второй реальности. Сто пудов, это они меня сюда спровадили, а теперь прикрывают.»

В небе что-то зажужжало, послышался треск, как будто рвали полотно. Над самой насыпью пронеслась тройка истребителей — бипланов с кругами на голубых плоскостях.

«От этих толку мало. Бандюки по кустам рассредоточатся. Главное, чтобы своих не зацепили. Да, а как же снайпер?»

— Не стреляйте! Здесь свои! — донеслось от машины, и через мгновенье возле Быгова и Виктора оказалось человек пять в пятнистом камуфляже и с автоматами; Виктор успел рассмотреть, что это были «федоровы» с ребристыми, как у «калашей», рожками.

— Живы?!

— Он ранен! — Виктор кивнул на Быгова. Кто-то из «спецназовцев» уже присел возле него и разрезал рубашку, чтобы перебинтовать рану.

— За мной, быстро!

— А… — Виктор хотел было спросить про Быгова, но его потащили наверх. Прикрывало его трое.

На шоссе Виктор увидел одного из охранников из «Форд-МАЗа»; тело лежало посреди шоссе, на булыжниках, под ним расплывалось темное пятно, а правая рука еще продолжала сжимать автомат. Ноги второго виднелись из травы на обочине возле машины. Чуть поодаль на дороге стоял небольшой броневик, граненый, с наклонными листами, с пулеметом в восьмигранной башенке; видимо, этот пулемет и вел огонь. На углу бокового бронелиста виднелась здоровая вмятина и пятно копоти. Еще дальше, у самого моста, стояли на обочине три зеленых опелевских грузовика. Мимо них к полю боя приближался легкий бронеавтомобиль, похожий на обшитую стальными листами легковушку, без башни и с круглыми бойницами спереди и по бокам. Машина подъехала, открылась дверь и Виктора буквально втолкнули внутрь.

— С вами все в порядке?

На переднем сидении был Ступин, тоже с автоматом Шмайссера на коленях.

— Нормально! Раненых подберите! Без них не поеду!

— А, черт! Давайте, кто есть!

В машину помогли забраться Быгову.

— Здесь еще одно место есть! Еще одного взять!

— Нету больше!

— Как нету? — удивился Виктор, но дверь уже захлопнули снаружи, машина сдала назад и начала разворачиваться.

— Это бой, господин Еремин. В бою убивают. — сухо ответил штабс-капитан и повернулся к Быгову. — Как вам удалось уцелеть?

— Разрешите доложить… Пришлось взять господина Еремина в заложники.

— Как — в заложники?!

— Не верьте ему, он в шоке, — заступился Еремин. — Это я взял его в заложники. Точнее, я взял в заложники себя. Им. Пользуясь его беспомощностью.