Задание Империи

«Саратовская, Саратовская… Это за линией будет, за Почтовой, где Крахтовские бараки стоят и теперь улица Карла Либкнехта. И где же это? Там мелкие кварталы и куча названий по городам. Где эта улица, где этот дом, где эта барышня… Да, актуальная песенка. Хотя стоп: мы же где-то недалеко там на свадьбе Фрола и Наташки гуляли, там шли и по дороге была Саратовская, еще что-то вспоминали по этому поводу… Да, точно, где-то между Угольной и Дальней. А по номеру дома — это в сторону Кладбища, но наверняка не доходя до Высокой, она теперь Азарова, тьфу, она же теперь так и будет Высокая…»

Бурмина уже не было, и Виктор передал конверт через секретаря, который, казалось, собрался оставаться здесь целую ночь. Кабинет Татьяны был закрыт. Работающий допоздна магазин Виктор сыскал неподалеку, на Губернской и прихватил там пару бутылок хорошего массандровского вина, шоколад и другой подходящей закуски; все это ему упаковали в большой пакет из толстой оберточной бумаги с веревочными ручками. Оставалось только побриться и погладиться.

К одиннадцати Виктор с пакетом в руке уже пересекал пути в районе переезда; пришлось немного постоять, пока «Щука», холеная и блестевшая, как иномарка, протаскивала товарняк на Рославль. Район за линией, несмотря на отсутствие построенных после войны двухэтажных домов, показался ему мало изменившимся. Запустения не ощущалось, деревянные домики стояли аккуратно, и даже дореволюционные бараки были обшиты дощечками, как сайдингом, и выкрашены красно-коричневой краской, видимо такой же, какая шла на товарные вагоны. В палисадниках росли цветы, подымались березки и ели, а пешеходные дорожки вдоль домов были посыпаны паровозным шлаком.

Угольную он нашел легко, по длинному одноэтажному зданию рабочего клуба, известному тем, что когда-то там проходили собрания революционеров. Саратовская оказалась неподалеку, в сторону Болвы, и шла параллельно реке.

Виктору эта улица как-то не особо понравилась. Если Угольная была широкой, посыпана щебенкой и на ней, хоть и нечасто, стояли фонарные столбы, то Саратовская была, скорее, переулком — узкая, с проезжей частью, зажатой между двумя канавами, необходимыми в этом низинном и сыром месте Заречья, и совсем без освещения. Последнее было совсем некстати, потому что уже начало темнеть. В одноэтажных бараках на несколько квартир, что тянулись по обе стороны, скупо светились отдельные окна — электричество здесь уже было проведено и в бараках, но народ селился небогатый. Из труб тянуло дровяным дымком, что-то куховарили. Правда, тут и собак не было.

«А у подруги, видать, не дворец. Хотя окраина тихая, народ, похоже, не бомжовый, работящий, в порядке жилье содержит. Вон заборчики ровно стоят, мусора не навалено.»

Тем временем продолжало темнеть. Росшие по обочинам кусты и деревья придавали улице совсем уж мрачный и непролазный вид.

— Табачку не одолжите? Свой кончился, а курить охота…

Перед Виктором вырос плечистый мужик в кепке с круглой, как таз для варенья, физиономией.

«Ну вот. Тут и вломить могут.»

— Сейчас поищем… — он сунул руку в пакет, чтобы в случае чего стукнуть бутылку о бутылку и отмахнуться «розочкой», но тут у мордатого в руке блеснул нож, а в спину Виктора уперлось дуло то ли револьвера, то ли обреза.

— Спокойно, дядя. Дергаться не надо.

— Ясно, — вздохнул Виктор. — Деньги, документы, одежда? Часы иностранные, или сувенир редкий, музыку играет?

— Себе оставь, — послышалось сзади, — с нами поедешь.

«Хреново. Отвезти подальше и убить, что ли решили?»

Мордатый тихо свистнул. Неподалеку зацокали копыта, и тот, что стоял за спиной, свободной рукой подтолкнул Виктора, чтобы тот отошел в сторону. Заскрипели рессоры.

— Повернись. Не спеша.

Виктор медленно обернулся и увидел, что в коляске торчит тот самый тип с усиками, которого он вчера заметил в Брянске. В руке у него чернел маузер, со стволом короче обычного и отъемным длинным магазином, патронов на двадцать. Впереди сидел возница с бородой, похоже, тоже в деле.

«Конкретные пацаны, однако. Не уличная шпана. И зачем я им понадобился?»

— Лезь в коляску. Только тихо, дядя. Чуть вякнешь… Секешь?

— Усек, в натуре, базару нет.

— Ля ка ты… — протянул мордатый, — никак, по фене ботает. На царевой даче бывал?

— Ходок не имел. Работа чистая, больше умственная…

— Чи-истая?.. По медведям, небось, а, писатель?

— А что? Нужен специалист?

— Ша! — огрызнулся усатый из коляски, — сюда вали, живо!

Виктор залез в коляску и поставил пакет. Мордатый чувак сел следом, так что выскочить можно было только через его труп.

— Трогай, — шепнул усатый вознице.

— Эй, извозчик! — раздался вдруг снаружи голос, похоже, принадлежавший женщине средних лет.

— Что там еще… — усатый прикрыл маузер лежащим на коленях пиджаком.

— Господа, не подвезете даму? Нам, кажется, по пути?

— Пошла вон, старая…