Задание

Но Петельников прошелся по кабинету так резко, что Леденцов, не кончив начатой мысли, на всякий случай посторонился. Его вдруг одолела нехорошая мысль: он объяснял свой шаг знакомым, приятелям и сослуживцам. А надо ли объяснять другу? Не для того ли и существуют старшие друзья, чтобы им ничего не объяснять? Впрочем, объяснял же он маме, самому близкому другу…

— Ты что же, будешь жениться на всех, кого пожалеешь?

— Так сильно я пожалел впервые, товарищ капитан.

— Разве нельзя эту жалость выразить в другой форме?

— Она решила, что я за ней ухаживал в оперативных целях.

— Скажи правду: увивался, мол, не по службе, а из жалости.

— Словам она не поверит.

— Женишься, чтобы ее убедить?

— Если Ирка разуверится в милиции, то она уже никому не поверит.

Сперва зазвонил один телефон, потом второй. Петельников было ринулся к ним, но передумал и отошел от стола подальше Аппараты звонили как оглашенные: девять часов, понедельник, разбор многих не очень сложных происшествий, скопившихся за два выходных дня, отложили на это утро. Наверное, звонил телефон и в кабинетике Леденцова.

— Товарищ капитан, — перекричал он трескотню, — разрешите доложить…

— А ты подумал вот над чем, — заговорил Петельников, стоило телефонам утихнуть. — Обирание пьяных, хищение деталей с автомашин, приданое с крадеными вещами и еще неизвестно что… Может возникнуть вопрос о привлечении ее с ребятами к уголовной ответственности. Неплохая картинка… Кто эта юная преступница? Это жена оперуполномоченного уголовного розыска лейтенанта Леденцова.

— Я пойду к начальнику Управления, к прокурору…

— Но ведь это фиктивный брак.

— Люди фиктивно женятся ради денег, прописки, жилплощади… Так почему бы не жениться ради судьбы человека?

Эмоциям Петельников не поддавался. Но лейтенант задевал не чувства, а разум; говорил убедительно и гладко, будто отвечал по конспекту Видимо, убежденность делает человека оратором. Или демагогом. Но Леденцов не только говорил, но и делал. Он, в сущности, рисковал своей жизнью. Вернее, судьбой.

— Товарищ капитан, разрешите доложить…

— Погоди ты! На судьбы людей мы должны влиять своей оперативной работой, а не личными жертвами.

— Когда вы полезли под пули Гундосого, вы чем жертвовали?

— Я это делал ради оперативной задачи!

— А я подумал, что ради той девочки и ее матери, — чуть не потупил глаза Леденцов.

Петельников не поддавался эмоциям, но, как и все умные люди, поддавался логике. Впрочем, логика была и у него, как у всякого умного человека.

— Товарищ капитан, разрешите доложить…

— А любовь?

— Вы же сами говорили, что любовь — это лишь повод.

— Все-таки он нужен!

— Мы же целовались, товарищ капитан, — улыбнулся Леденцов.

Петельников подошел к нему вплотную, на расстояние одного дыхания, и посмотрел в лицо своим пронизывающим взглядом, как бы испытывая. Леденцов выдержал — лишь слегка вспотел его лоб. Впрочем, это могли быть дождевые брызги, потому что на город налетел циклон. Тогда капитан положил ему руку на плечо и сказал вдруг странным, почти осипшим голосом:

— Боря, она же будет тебя колошматить…

— Сперва потерплю, а затем перевоспитаю. — И Леденцов добавил почти таким же, тихим и осипшим голосом: — Вадим Александрович, но она мне отказала.

— Ирка-губа не хочет идти замуж за оперуполномоченного, лейтенанта милиции? — обиделся Петельников.

— Вернее, отложила на год.

— И правильно сделала. — Капитан облегченно сбросил руку с его плеча и вернулся за стол.

— Докладывай, что там…

— Товарищ капитан, ваше задание выполнено: Шатра больше нет…