Задумай число

Борк остановился. Озарение пришло к нему внезапно, на половине фразы. И он бросился вперед, подумав, что ведь раньше-то все его импровизации были удачными.

— …Странно то, что хотя я совершенно уверен, что второй не имеет отношения к нашему делу, меня не покидает ощущение, что где-то… когда-то… так или иначе я его видел…

Детектив долго смотрел на Борка, ничего не говоря. Мириам переводила взгляд с одного на другого.

— Ну что же, господин Борк, вы очень наблюдательны. Вы видели этого человека. Мы показывали вам его фотографию, когда вы были здесь в последний раз. Номер два — тот самый человек. Поймите меня правильно, я имею в виду Деда Мороза, который запаниковал и выбросил свою одежду. Свою шубу. Он наш старый знакомый, мы держим его фотографию в альбоме. Там вы его и видели. Прекрасная память, господин Борк!

Мириам внимательно смотрела на него, он постарался выглядеть как можно более скромным.

— А вы уверены, что это не ваш человек? Тот, что унес деньги?

— Был ли я уверен, когда видел фотографию? Сейчас уже не помню…

— Вы были.

— Ну, я и сейчас уверен, это точно.

— Ну что же, теперь нам придется считать, что ограбление и попытка ограбления были совершены разными людьми…

— А как вы взяли этого человека? — спросила Мириам, наконец отводя от Борка испытующий взгляд.

— Анонимный звонок. Говорили измененным голосом из телефонной будки. Хорошо то, что у преступников бывают враги. Если бы они лучше держались друг за друга, мы бы ловили их гораздо реже, чем сейчас. Господин Борк, может быть, на всякий случай привести этого чело века сюда?

— Ради меня не нужно.

— Но ради нас.

Детектив и Мириам улыбнулись. Борк вдруг почувствовал, что еще раз пройти через это не сможет.

— Ради вас тоже не нужно. Я абсолютно уверен. Это был не он.

— Я должен признать, что у него есть алиби. Не очень надежное, но все же…

Мириам спросила:

— А мотоцикл — собаки не учуяли его запах?

— К сожалению, запах не держится вечно.

Детектив опять повернулся к Борку:

— Вы уверены?

— Но деньги? — настаивала Мириам.

— Ну, времени у него было достаточно, чтобы избавиться от них — я имею в виду того человека, кем бы он ни был. И даже если их взял тот, о котором мы сейчас говорим, то и он бы успел это сделать.

Борк выдержал взгляд детектива, который смотрел на него довольно пристально.

— Если это был пятый, — начал Борк, — если это был пятый, то я… но я не мог настолько ошибиться. Так что ответ — да, я вполне уверен.

Дверь захлопнулась за ними. Он почувствовал, что это та самая дверь, которую он уже несколько дней не мог представить закрытой.

— Выпьем по рюмке?

— Только очень быстро. Я не купила еще и половины рождественских подарков.

Отпирая свою квартиру, он вспомнил о ключе, который остался у того человека, и воображаемая дверь вновь скрипнула за его спиной. Но ключ-то был совсем обычный, да и кому придет в голову связь с ним, Борком? Сколько лет пройдет, прежде чем его противнику опять потребуется этот ключ? Да и разве у заключенных не забирают все личные вещи? Наконец, он может сменить замок — из осторожности.

— Можно мне воспользоваться твоим телефоном? — спросила Мириам, когда он наливал в рюмки.

Он заметил, что у него дрожат руки: рюмку приходилось прижимать к горлышку бутылки, чтобы не пролилось.

Мириам, поговорив по телефону, села за стол. Сделав глоток, она задумчиво проговорила:

— Трудно поверить — мы стали такими хорошими друзьями сейчас, когда между нами совершенно ничего нет. Да, знаешь, что? На минуту мне показалось, что это был второй. Правый — тот, который оделся Дедом Морозом. Я подумала, что он и приходил к нам в банк.

— Наверное, это просто оттого, что у него типичная внешность преступника.

— Наверно.

Она поднялась, обняла его за шею и поцеловала в щеку. В нос Борку ударил знакомый запах. Он крепко прижал ее к себе. Высвободившись, она пробормотала:

— Ну, счастливого рождества, Флемминг, — и ушла.

Борк остался один в квартире. Он выпил не торопясь бутылку пива, постоял у окна. Потом вышел на улицу и купил вечерние газеты. Фотография того человека была на первых страницах всех газет. Заголовок гласил: «Вильгельм Христиан Соргенфрей, студент, отрицает свою причастность к ограблению банка».

Вернувшись к себе, он прочитал одну за другой все газеты, но новой для себя информации не нашел.

После рождества прошло совсем немного времени. Борк сидел в церкви на заупокойной по его отцу. Народу было немного, в основном, родственники, да и те не очень близкие.

Когда служба кончилась, кое-кто из родственников поинтересовался его планами на вечер. Борку хотелось побыть с кем-нибудь, но не с этими людьми — он даже имена-то не все помнил, — которые будут изводить его старыми семейными анекдотами о людях, которые не просто умерли, но умерли давно. И он сказал, что до вечера будет занят формальностями, связанными с похоронами.

— Я не уверена, что вы меня узнаете.

Если не считать органиста, они были в церкви одни. Снаружи доносились звуки отъезжающих машин. Борк покачал головой.